Подземный корабль

— У моего Петра Изюмова юбилей в субботу, — размышляет Морохов, отложив меню. — Секретарши шуршат, готовят подарки, несут бумагу с текстом поздравления, и вот сейчас я поставлю подпись. Но тут — цирк с барабаном! Глаз натыкается на фразу: “Пусть каждый год ваш капитал приумножается!” Понимаете, она не догадалась убрать это из образца.

— Есть! Состав преступления! — мгновенно отреагировал Мариевский, оскалившись от удовольствия.

— Какой, на хрен, капитал? Госчиновники не имеют права заниматься бизнесом! Или я намекаю, что он от нас пятерку в квартал получает? Изюмов — человек с принципами. То есть старый клоун привык, когда уважают правила игры. Мы после этого не получили бы ни одного заказа. Что самое обидное — из-за кого? Из-за девочки, которая получает в месяц четыре сотни. Ну, быстро делегировали, вписали: “Пусть крепнет сила нашего государства!”

— Мир погибнет от секретарш, — сказал Ляттемяэ. Морохов взглянул на изображение Будды в глубине зала, тут же обнаружив большое его сходство с Егором. Несомненно, этот импортер итальянских и французских вин — самый запоминающийся персонаж их компании. Деда его, обитателя балтийского острова Сааремаа, в начале сорокового года советская власть сослала в Караганду, где он был взят в мужья милосердной казашкой. Внук унаследовал от предков эстонскую фамилию и классический азиатский облик. Ляттемяэ — великий знаток хорошей кухни, в особенности французской, редких коньяков и антикварного серебра. И всегда при нем маленькая трубка с табачной смесью, специально по его заказу изготовленной в Сингапуре.

Справа от него — Максим Караваев, двоюродный племянник члена Политбюро последних брежневских лет, чья фамилия застряла в памяти у всех россиян в возрасте старше тридцати пяти лет, зато никто не помнит лица, размещавшегося на официальном иконостасе где-то внизу, ближе к краю, и сильно напоминавшего серый старый мешочек. Сам Максим свои главные деньги сделал, прикоснувшись в свое время к строительству в Чечне, где, однако же, ни разу не побывал ни он, ни кто-либо из его команды.

Сейчас у него был фитнес-центр, два ресторана и спокойная испуганность в повадке — она появилась после того, как в конце девяностых Караваев сел в машину, под днище которой некая умелая и невидимая рука рынка приладила гранату. С тех пор Максим хромает, в его ухе скрывается слуховой аппарат, парализованная половина лица напоминает формованную пластмассу. Раз в год он проходит техосмотр в Швейцарии, где его разбирают на части, многое улучшают и меняют детали на более совершенные.

Мстислав Романович услышал, что Караваев рассказывает:

— … и со следующей недели выступаю как эксперт по торговле недвижимостью. Целевая аудитория — продвинутая молодежь, на экране мне надо быть не в деловом костюме, a smart-casual. Это хорошо, потому что я намерен полностью поменять свой формат.

Затем серьезно добавил:

— И тебе, Слава, надо пиариться. Сейчас ты не визуален и не аудиален.

Тем временем молодые люди при блондинках, пьяные, нечеткие и довольные собой, расплатившись, направились к выходу. Напоследок, чуть отставая, шла девица в вечернем платье, ловко охватывавшем ее фигуру модели. Минуя стол, где сидели министры, она повернула к ним голову. Оживление и интерес стали проявляться на ее нежном лице. Смотреть на это было приятно — словно на глазах распускался цветок. Не без труда, но успешно она сменила траекторию и на своих каблуках, длинных, как карандаши, направилась прямо к Грефу.

— Мне надо рассказать вам, что я вас видела по телевизору, — объявила она ему. — Вас часто показывают. Вы — министр.

Герман Оскарович и его спутники мгновенно смолкли, положив на скатерть ножи и вилки. Их спокойные глаза выразили твердую решимость выдержать столько, сколько потребует ситуация. Девушка принялась общаться с ними радостно и громко.

— Там в правительстве вы самый сексуальный. Вот честная правда! Вы — суперсекси. И все мои подруги, все тоже считают, что вы — самый классный!

Она самоотверженно трудилась, пытаясь высечь искры внимания у тех, на кого нацелилась. Началось подлинное состязание воль, и трудно было угадать, какая из противоборствующих сторон пересилит. Министры застыли, окончательно превратившись в подобие собственной официальной фотографии. Ситуация не оставила им другого выхода. Было бы глупо применять охранников, дабы те сразились с пьяной моделью.

Один из спутников девушки, может быть ее владелец, наконец-то сообразил, что стоит вмешаться. Спустился по лесенке, подошел, настойчиво приобнял ее за плечи: “Все-все, двигаем лапками. Нас уже давно ждут!” И уволок вверх, к выходу, дав свободу государственным людям.

Пока длилось выступление модели, Слава и его спутники откровенно наслаждались зрелищем. Бизнесмены за соседним столиком, отвлекшись от своих дел, также наблюдали и веселились. В этой незнакомой им компании ближе всего к Морохову сидел молодой человек с глазами спокойными и умными.