Подземный мир и живая вода (СИ)

Для четвертования сняли с петель толстую дверь сарая и поставили ее на наскоро сколоченные козлы. Ласку отвязали от столба, раздели до подштанников и рубашки, и назначенный ответственным душегуб принялся привязывать его за руки и за ноги к импровизированной плахе.

Что за люди, — подумал Ласка, — Шляхтич палаческой работой не брезгует. У нас в Москве и за золото никто бы из дворян не взялся. Одно слово, душегубы.

15. Глава. Очередной заход в сундук

Факелы уже давали больше света, чем заходящее солнце, но солнце опускалось медленно. Еще половина над деревьями.

Вольф принюхался.

— Оксана рядом, — сказал он достаточно громко, чтобы Ласка услышал.

— Конечно, — ответил Ласка, — Она сюда с мужем приехала.

— Ее муж перед нами, она сама в доме, и с ней Ян-мельник. Не знаю, как они спелись, но Ян здесь не нас спасать пришел, а Люциуса пограбить.

— Этим скажем?

— Да. Нам надо дожить до заката.

— Хватит болтать! — на связанных посыпались удары палками.

— Эй, народ, — крикнул Ласка, — Пана Люциуса грабят! Ведьма Оксана, жена вон того здорового, и полюбовник ее Ян-мельник, что в прошлый раз приходил, да меня подставил!

— Перед смертью не надышишься? Время тянешь? — спросил Атаман.

Да они про черта-то не поверили, хотя сами видели.

— Тот сундук заговоренный и открывается только днем! — крикнул Вольф, — Я-то знаю, два раза с ним сталкивался. Им надо успеть открыть его до заката.

— А потом еще попыхтят на сундуке! — крикнул Ласка.

Атаман оглянулся.

— Ну, если врете…

— Мабуть, я проверю? — спросил Богдан.

— Давай. Одна нога здесь, другая там.

— Без мене не починайте, — и парень убежал в дом, забыв закрыть за собой дверь.

Из дома послышалась мужская ругань и женский визг.

— Смотри-ка, не обманул, — сказал Атаман, — Как и догадался.

Муж с женой довольно быстро начали мириться, совершенно не понижая громкость.

— У меня все готово, — доложил палач, подергав веревки.

Ласка весь сжался снаружи и даже внутри.

Атаман обвел взглядов своих.

— Кароль, возьми парней, посмотри, что там.

— Я и так слышу.

— Дурак. Они про Оксану не соврали, и бить ее было за что. Что сейчас Ян-мельник делает?

— Без меня не начинайте, — Кароль махнул ближним друзьям, и втроем они побежали к дому.

— Попался! — раздалось оттуда.

В дверь вышел Кароль, а за ним двое тащили под руки почему-то босого Яна. Под левым глазом у того наливался здоровенный синяк, и левая половина лица выглядела сильно краснее правой.

— Ты смотри, какая добыча! — удовлетворенно сказал Атаман, — Вяжите его к столбу.

— Как казнить будем? — спросил Кшиштоф.

— Никак. Только пытать. Он же одновременно мельник, колдун и вор. Представь, какие с него отступные можно взять.

Сразу несколько человек радостно присвистнули.

Тут солнце, не желая видеть жестокую казнь, привстало на цыпочки, посмотрело через верхушки сосен, вздрогнуло и свалилось за горизонт. Едва погас последний луч, как с треском разошлись веревки, которыми привязали Вольфа. Колечко, сплетенное Оксаной из разрыв-травы, пригодилось. Все оглянулись на него, а он от столба прыгнул на стол, который как раз накрывали слуги. Схватил нож, воткнутый в бок печеного поросенка, свалился на утоптанный снег, перевернулся и превратился в огромного волка.

Первая реакция это удивление, вторая — опасность. Как кабана никто не испугался, так никто не испугался и волка. Клинки полетели из ножен.

Волк сразу же бросился в горло Атаману. Атаман ударил мечом, но с одного удара оборотня не остановить, если только это не четкий укол в уязвимое место. Волк врезался ему в правую руку, сбил на снег, и через мгновение из перекушенного горла к небу брызнул фонтанчик крови. Как недавно заметил Кшиштоф, клык это не сталь и не свинец. Даже не серебро.

Оборотень, конечно, страшный зверь. Особенно, когда внезапно напрыгивает из ниоткуда, а ты один и без оружия. Но чего бояться воину, у которого в руках верный клинок, вокруг толпа товарищей, а в брюхе плещется горилка? Даже если кто и дрогнул внутри, то снаружи этого не показал.

Тварь окружила вооруженная толпа. Как бы ни держала удар волчья шкура, но при такой плотности клинков ее изрубят в капусту.

— Вольф! — крикнул Ян, — Открой сундук и беги! Там дубинка!

Ян выкрикнул еще какую-то ерунду на латыни. Ласка не понял, а Вольф понял. Оборотень оттолкнулся задними лапами, перелетел над головами быстрее, чем сообразили поднять сабли, и бросился в дом. За ним рванулись почти все душегубы. Остались принявший командование Кшиштоф, палач рядом с Лаской и еще двое.

Доминго спикировал с виселицы на плаху и перекусил веревку на правой руке Ласки. Палач выхватил саблю, попугай перекусил веревку на левой руке и отлетел в сторону.

— Ах ты бесова птица! — палач повернулся спиной к плахе, следя за облетающим его полукругом попугаем.

Ласка прикинул, что дотянется, хотя ноги и привязаны, и прыгнул палачу на спину. Обхватил его за шею и под правую руку. Доминго тут же налетел слева, вцепился палачу в волосы и клюнул в висок. Похоже, насмерть.