Подземный Нижний

— Ладно, не обращай внимания, не думаю, что с ним что-то не так. И потом, видишь, какие оладушки вкусные? Я попрошу — он больше не будет тебя напрасно ночью будить. И потом, какая разница? Двадцать пятого, так двадцать пятого. Лично у меня никаких предубеждений перед этим днём нет. Я вообще-то тоже побывал уже за речкой Смородиной, так что и плохих отношений с госпожой Мареной у меня быть не может. Интересно, она к тому же народу принадлежит, что и баба Яга? — Валерка тряхнул головой, отметая несвоевременные мысли. — Не важно. Важно то, что в документе именно так написано, а уж как фактически… если доведётся когда-нибудь узнать — будет хорошо, а нет, так и ладно. Главное, день рождения мы будем праздновать именно двадцать пятого ноября. Если ты не против, конечно.

Слова «в документе именно так написано» Птицын отдельно выделил интонацией, и очень надеялся, что до истинного адресата намёк дошёл.

— Не против, — девчонка слизнула длинным язычком варенье с губ. Алисино настроение по мере поглощения оладушков, явно исправлялось, — Только Валера, у меня-то нет хороших отношений с Мареной?

— Почему нет? Ты же всё-таки в моём клане. А значит, у нас у всех с ней хорошие отношения. Ну, надеюсь. В любом случае, я договорюсь, если что. У меня среди её подчинённых знакомые есть, не забывай.

После этого парень решил заткнуться. Дело в том, что по спине будто сквознячок прошёлся. Как будто кто-то очень могучий и чуждый вдруг скользнул по тебе заинтересованным взглядом. Может, показалось, но Птицын решил тему не развивать, во избежание.

В общем, мир в семье был восстановлен, и группа отправилась в поднадоевший Дзержинск, разговаривать с бывшей «детской работницей», что бы это ни значило. Нет, в целом понятно, но зачем такой работник нужен в кинотеатре, Валерка решительно не понимал — что ей там делать-то? «Наверное, в Союзе как-то по-другому принято было в кино ходить», — решил Птицын.

Явиться к Ирине Степановне просто так, без приглашения, было бы странно. На месте старушки Валерка решил бы, что к нему заявились какие-то мошенники и сейчас начнут лишать честно заработанной пенсии. Поэтому поступить решил так, как поступают все мошенники — замаскироваться под мелкого чиновника какого-нибудь государственного учреждения.

— Здравствуйте, Ирина Степановна! — улыбнулся парень. Улыбка была искренняя, потому что старушка, вопреки опасениям, дверь открыла сама, и выглядела вполне прилично для столь почтенного возраста. Во-первых, радостно, что человек сохраняет относительно цветущий вид после девяноста, во-вторых — гостям тоже хорошо. Намного проще общаться с человеком в здравом уме и твёрдой памяти.

— Здравствуйте, молодые люди, — слегка настороженно кивнула старушка. — Не припоминаю, чтобы мы были знакомы.

— Мы из социальной службы! — так же радостно доложил Птицын. — У нас обход тех, кто старше девяносто.

— Всё ясно, — вздохнула женщина. — Что-то всё более неуклюже, даже обидно! Что ж, в таком случае, могу сообщить, что вы напрасно стараетесь. Накоплений дома не держу, карточка хранится у моих детей. Предлагаю не тратить время, а употребить его на то, чтобы убраться отсюда подальше, потому что я сейчас же вызываю полицию. Предполагаю, что вам ничего не будет, но зачем вам потраченные время и нервы?!

С этими словами старушка закрыла дверь, и троица «мошенников» осталась разглядывать металлическое полотно. Валерка чувствовал себя ну очень глупо.

— А я говорил — начинать знакомство с обмана — неконструктивно, — не замедлил прокомментировать Демьян. — Это просто неуважение к пожилому возрасту собеседника.

— Признаю, был не прав. Но у настоящих мошенников же как-то получается!

— Настоящие мошенники этому долго учатся, — ответили из-за двери. — А ещё не стоят и не мнутся перед визитом к потенциальной жертве, переговариваясь приглушёнными голосами. По вам, молодой человек, невооружённым взглядом видно, что вы такой же чиновник, как я — балерина.

— А вы всё слышали, да? — расстроено уточнил Птицын, и подумал, что на балерину-то дама как раз очень похожа. По крайней мере, осанкой — как у Майи Плесецкой.

— Да, у меня очень острый слух, особенно, когда я пользуюсь слуховым аппаратом.

Дверь снова открылась, и троицу настороженно оглядели:

— Так всё-таки, с чем пожаловали, молодые люди? Разбередили вы моё любопытство.

— Да мы так и не придумали, — расстроено сказал Валерка, и тут же, мысленно обозвав себя идиотом, поправился: — В смысле, если скажем правду — вы нас за ненормальных примете, или испугаетесь. Скорее, испугаетесь, потому что доказать, что говорим правду, мы можем. Но хотели как-нибудь без крайних мер обойтись, и просто расспросить вас о прошлом. О работе в кинотеатре Родина.

— Вот как? — Женщина ощутимо помрачнела. — Стало ещё интереснее. Что ж, проходите.