Поджигатели (Книга 2)

- Вы - семнадцатый пост, и не мне вас учить тому, что это значит. - Он положил руку на маленький пульт с рубильником, прикрытым запломбированным щитком. После некоторого молчания он, прищурившись, посмотрел сначала на Яроша, потом на телефониста. - Или вы боитесь? Скажите мне прямо: отец, мы хотим жить, - и я помогу вам перенести это испытание... Ну, не стыдитесь, говорите же, перед вами священник. - Он снова притронулся к маленькому рубильнику. - Если вам страшно, я останусь тут. - В его голосе появились теплые нотки: - Понимаю, друзья мои, вы все молоды. Я понимаю вас. Хорошо, идите с миром, я останусь тут, как если бы господь судил испить эту чашу не вам, а мне. - Он исподтишка наблюдал за впечатлением, какое производят его слова на солдат. Но ни выражение их лиц, ни взгляды, которыми они избегали встречаться с глазами Августа, не говорили о том, что его речи доходят до их сердец. Один только Каске, стараясь попасть в тон священнику, с напускной отвагой сказал:

- Нет, отец мой, не ваше это дело - взрывать форты. Пусть уходят отсюда все. Каске включит рубильник и взлетит на воздух вместе с фортом. Ни одна пушка, ни один патрон не достанутся врагу. В этом вы можете быть уверены.

Август издали осенил его размашистым крестом так, чтобы видели все.

Ярош стукнул кулаком по краю койки.

- Никто из вас не прикоснется к рубильнику без моего приказа. Здесь ваш начальник я, и делать вы будете только то, что прикажу я.

- Но, но, господин унтер-офицер, - усмехнулся Каске. - Никто не оспаривает вашего права приказывать, но даже вы не можете мне приказать быть трусом.

- Так я тебе скажу, - крикнул Ярош: - тот, кто протянет руку к рубильнику без моего приказа, получит пулю!

И в подтверждение своей решимости расстегнул кобуру пистолета.

- Тут не о чем спорить, - примиряюще сказал патер Август, - именно так и должен держать себя начальник, который отвечает за исполнение приказа старших начальников. - Он сделал паузу и состроил загадочную мину. - Весь вопрос только в том, чтобы там, среди этих старших офицеров, не... не оказалось предателей.

Ярош вскочил с койки. Его губы вздрагивали от негодования.

- Кто дал вам право так думать? Там, наверху, сидят чехи.

- А вы думаете, среди чехов не может быть предателей?

- Когда речь идет о родине...

- Люди суть люди, господин Купка. Разве полгода назад любой чех не счел бы меня сумасшедшим, если бы я сказал, что не верю в честность французов или англичан?

- Франции и Англии или французов и англичан? - запальчиво крикнул Даррак.

- А это не одно и то же? - насмешливо спросил священник.

- Да, мы, побывавшие в Испании, научились отличать правительство Англии от ее народа, - сказал Даррак.

- Ах, вот как! И вы побывали там? И тоже, может быть, в качестве "защитника республики"?

- Иначе я постыдился бы об этом упоминать.

- Браво, Луи! - воскликнул Цихауэр. - Ты научился разговаривать по-настоящему.

- А вы знаете, что это очень сильно смахивает на пропаганду русских большевиков? - насупившись, сказал патер Август. - Тех самых большевиков, что отступились сейчас от своих обязательств защищать Чехословацкую республику от Гитлера.

- Это ложь! - с возмущением крикнул Цихауэр. - Мы знаем, что происходит в действительности: Советы заявили о своей готовности выступить в защиту Чехословакии.

- Это Годжа и Сыровы не пожелали, чтобы за нас заступился Советский Союз, - сказал Ярош. - Сами побоялись, или же не позволил английский дядюшка.

- И правильно сделали, - попробовал вставить Август. - Приди сюда русские, вся Чехия стала бы красной.

Но Цихауэр перебил его:

- Да, министры побоялись заключить трехсторонний договор и ограничились отдельными договорами с Францией и СССР, обусловив советскую помощь выступлением французов.

- Кто же знал, что наши министры окажутся такими подлецами, - заметил Даррак.

- Опять за старое! - недовольно проговорил каптенармус Погорак. Он достал из-под койки банку консервов и большую флягу. - Благословите, отец!

Но прежде чем Август успел сделать движение простертою рукой, в глубине потерны вспыхнул яркий свет ручного фонаря и послышалось звонкое эхо торопливых шагов. Все замерли с вилками в руках. В каземат вошел Гарро.

- Садитесь с нами... - начал было каптенармус, но запнулся, увидев взволнованное лицо француза.

- Чемберлен, Даладье и Муссолини прилетели к Гитлеру в Мюнхен, - быстро проговорил Гарро. - Они открыли конференцию, на которой решают судьбу Чехословакии без участия чехословацких представителей.

- Этого не может быть, - тихо проговорил Даррак. - Они не посмеют... не посмеют!

Гарро опустился на край его койки. Молчание нарушил Август.

- Пансион для нервных барышень! - Он придвинул к себе консервы, отвинтил крышку фляжки и бережно налил ее до краев. Прежде чем выпить, насмешливо оглядел остальных.

Следующим налил себе Каске. Он заметно волновался, но старался делать все, как священник. Глядя на них, ткнул вилкой в банку и каптенармус. Когда Ярош потянулся к фляжке, она была уже наполовину пуста. Он сделал глоток и передал ее телефонисту.