Поедательницы пирожных

— Савелий Львович, если бы все было так просто, тогда, наверное, и преступлений было бы неизмеримо больше. А почитайте детективы — там все больше цианистый калий да синильная кислота. В крайнем случае — какие-то непонятные змеиные яды. И все.

— Правильно! Потому что никто ничего не знает. Это знание запретное. Но есть посвященные, которые носят его в себе, хранят и передают только достойным, избранным, отмеченным особым знаком. Ах, если бы я мог об этом написать в своей книге! Но — нельзя, ведь это страшное оружие. Не дай бог попадет в руки злодеев! Многое бы они отдали за обладание таким знанием.

— Значит, по-вашему, яд можно изготовить из совершенно невинных цветов и растений?

— Не «по-моему», а так природой задумано. Важно знать, в какое время года собирать растения, как правильно хранить, что, с чем и в каких пропорциях смешивать. Это наука, но — тайная. Ведь изначально яды существовали для лечения, и лишь потом человечество нашло им такое адское применение. Так же впоследствии поступили с атомной энергией!

— Хорошо, но вы-то откуда все эти тайные знания почерпнули?

— Я — избранный, — петушиным тенором возвестил Триллер, выпустив рукав Марьянова, чтобы воздеть руки к потолку. — Избранные не черпают знания самостоятельно, знания им даются. Свыше, через Космос, через Вселенский разум.

— Все это очень интересно, — без тени улыбки сказал Марьянов. — Вероятно, мы с вами еще обсудим эту тему. Если вы не возражаете…

— Я настаиваю, чтобы продолжили! — завопил Савелий Львович. — Вижу, вижу, что вы способны понять. У меня есть ученики, но с вами я готов отдельно… Приезжайте завтра в мой загородный центр! Ну, он не совсем центр — дом, где я провожу опыты, ставлю эксперименты, отдыхаю. В общем, что-то типа дачи. Нет, лучше приезжайте послезавтра. Завтра вечером у меня схватка с кассиопейскими гуманоидами — предстоит отбить у них жену моего соседа, которую похитили для опытов. Уже три дня, как она дома не ночует. В общем, это страшное напряжение сил. Значит, послезавтра, к восьми вечера. Я вам поведаю удивительные вещи о таинственном мире ядов. Такого вы не прочтете нигде. Может быть, вселенная меня за это покарает, но вам я готов приоткрыть завесу тайного знания. Совсем чуть-чуть, но вы поразитесь глубинам, которые сможете увидеть!

— Спасибо, я постараюсь, — подвел черту Марьянов. — Если будет время на глубины. Все, что вы рассказали, очень интересно и познавательно. Теперь возвращайтесь к Игорю Леонидовичу. Он, как мы договорились, передаст последний вариант обложки энциклопедии нашим дизайнерам — пусть готовят рекламный плакат. Макет вы потом будете утверждать.

— Родион Алексеевич, — решительно вмешалась Карина в сложный процесс расставания с неугомонным Триллером. — Звонарев волнуется, они вас в переговорной ждут, там…

— Да, да, помню, уже иду.

Он исчез так быстро, что Триллер не успел даже пискнуть. Проводив Марьянова долгим взглядом, Савелий Львович задумчиво уставился на Карину. Сейчас он напоминал объевшегося шакала, мучительно размышляющего, не погрызть ли из жадности еще вон ту сахарную косточку. Однако разум взял верх над чувствами, и Триллер поспешно вернулся в кабинет Скворцова.

* * *

Облегченно вздохнув, Карина вернулась к прерванной работе. Сегодня обязательно надо было закончить ежемесячный отчет об информационном обслуживании компании «Бамбук», над которым она трудилась уже вторые сутки. Но как только Карина подсела к компьютеру, в приемную, громко стуча каблуками, уверенно вошла незнакомка — среднего роста пухленькая блондинка лет тридцати пяти с капризным лицом. На ней было все светлое, мнущееся и натуральное. Сумасшедшей красоты туфли соперничали по броскости с сумасшедшей красоты сумочкой. Длинные ногти блестели нечеловеческим блеском. Она была из тех женщин, которые способны дорогим нарядом не подчеркнуть, а перечеркнуть свои достоинства — лишь бы привлечь к себе внимание.

Бросив на Карину быстрый оценивающий взгляд, но не проронив ни слова, блондинка направилась к кабинету генерального директора. И лишь когда она решительно взялась за ручку двери, растерявшаяся Карина догадалась спросить:

— Простите, вы к Родиону Алексеевичу?

Блондинка обернулась на голос, надменно взглянула на секретаршу и так же молча открыла дверь кабинета.

— Представьтесь, пожалуйста. И закройте дверь, Родион Алексеевич на переговорах, — громко и требовательно сказала Карина, удивленная бесцеремонностью незнакомки.

Она подумала, что если та не остановит свое наступление, то придется звать охрану. Существовало железное правило — в отсутствие генерального директора в его кабинете не должно быть посторонних. Развернувшись на каблуках, блондинка прошествовала через приемную к секретарскому столу и, замерев в полуметре от него, в упор посмотрела на Карину. Потом презрительным тоном сказала:

— Какие мы грозные. Это лучше ты мне представься, радость моя.

Карина так скрипнула зубами, что стоматологи, сидевшие этажом ниже, наверняка вздрогнули от ужаса. Однако взяла себя в руки и казенным голосом спросила: