Поединок

– Я заплачу. Только вреда ему не чините никакого, и кормите хорошо, – Велигорова опус- тила глаза, – не хочу, чтобы он на дыбе висел, и показания под пытками супротив себя давал. Знаешь, как Федор мучился. Это сложно забыть, – слёзы опять навернулись на гла- за женщины.

– Положись на меня, я все, как велено, сделаю.

Утро наступило с легким туманом, или дымкой поднимавшейся от низин, и речки. Андрей и Клим шли первыми, за ними Истомин и еще двое, Енай шёл последним. Ему не давало покоя какое-то странное беспокойство, так что он все время озирался и шел позади всех, не очень понимая, чего опасается. Туман придавал окружающему ландшафту сказочный вид. Можно было увидеть в иных очертания вылезающего лешего или чью-то косматую голову с большими глазами, которая на поверку оказывалась кустом или кроной дерева. За последние дни пока шли поиски Софьи, Истомин ни разу не заговорил с Евдокией, но только потому, что был морально вымотан из-за происшедшего, и поражен тем, что она выходит замуж за князя Верейского. Андрей Васильевич странным образом напоминал ему Федора. И он даже иногда думал, что это его друг мстит ему с того Света за предате- льство, когда он в очередной раз встречал князя Верейского. Но выбор Евдокии себе в женихи Андрея вызвал в нем мистический ужас. Словно кто-то там, наверху хотел непо- стижимым образом исправить трагическое прошлое на неотвратимое возмездие. У Исто- мина появились дурные предчувствия, и присутствие Велигоровой только усиливали их. Поэтому, когда он смотрел на утренние туманные пейзажи, ему мерещился Федор, смот- ревший на него с укором и грустью. Ах, если бы здесь был Крекшин, он бы смог объяс- нить ему все, что с ним происходит в его особенной манере и с особой усмешкой, которая вселяла в Ивана уверенность. И тут в первый раз за долгие годы, мужчине захотелось глубокого, деятельного покаяния перед аналоем, где можно пасть на колени и рыдать от бессилия уже совершенных грехов. Вдруг Иван вздрогнул, это вдали залаяла собака. Енай схватил Истомина за руку.

– Барин, барин, что ты делаешь? Кто же так идет? Схоронись. Ты себя погубишь и жену не спасешь.

– А где Андрей и Клим? – тихо спросил Иван.

– Они ушли вперед.

Иван и Енай спрыгнули в овраг с крапивой, и незаметно выглянули из зарослей. Туман немного развеялся. И мужчины увидели, что в поселении было достаточно оживленно. На улице горело три костра. Мужские силуэты мелькали между избами, о чем-то переговари- ваясь. Вдруг послышались крики, и пронзительный лай собак.

– Держи его супостата! Да пали, пали! Да не в того, в этого! – разносилось по округе, то тише, то громче.

– Что происходит? – недоумевал Иван. – Мы раскрыты?

Истомин хотел подняться во весь рост, чтобы было лучше видно, но Енай помешал ему.

– Ты куда, барин.

Неожиданно, кубарем в овраг скатился Клим.

– Клим? – удивился Енай. – А где Верейский?

– Его повязали.

– Как ты допустил? – возмутился Бравлин.

– А они на нас с собаками. Да и странно, но, кажется, их кто-то предупредил.

– Да, что ты городишь, холоп?– возмутился Истомин. – Как такое может быть?

Енай посмотрел на Клима, и промолчал. У него было такое же чувство, и при этом ему представилась фигура Степана. Пронырливый такой мужичонка, верно, сидит в трактире, смотрит да слушает, а потом атаману и доносит.

– Возвращаемся! – скомандовал Енай.

– А как же Софья? – спросил недовольный Иван.

– Не сегодня. Коли все сгинем, кто её вызволять будет? Может, один пойдешь?

Истомин прикусил язык, понимая, что не сможет этого сделать. Мужчинам пришлось возвращаться ни с чем. Тем временем князь Верейский очнулся от прикосновения чьих-то теплых рук. Он открыл глаза и в свете лучины увидел княжну Сегорскую.

– Софья Павловна? Вы живы?

Молоденькая женщина не верила своим глазам, перед ней на соломе лежал Андрей, кото- рого разбойники для смеха втолкнули к ней в подклеть, приправляя это действо едкими грубыми шутками и словами. Но Софья постаралась забыть об услышанном, слишком это было мерзко и пошло. И вот, после этого многодневного ужаса перед ней её дорогой князь Андрей Васильевич Верейский. Софье на ум разом пришли слова всех его любовных писем. Одно, краше другого. И стало ей так томно и тепло на душе, так, что ей захоте- лось расплакаться от радости.

– Как я рада, князь, что это вы? Как вы здесь оказались?

– Я искал вас, – сказал Андрей и осекся, чувствуя неловкость момента.

Истомина, услышав подобное признание, ощутила сладкое волнение, как если бы, так и должно было быть. И не Истомин, а Верейский должен был бы прийти за ней, и спасти её.

– Вы пришли меня спасти? Вы любите меня? Почему вы все это время медлили? – прого- ворила Истомина, борясь со сладким дурманом в своей голове.

Андрей сел на солому, ощупывая свою голову, пытаясь понять, чем его ударили. Он не сразу обратил внимание на состояние женщины.

– Мужайтесь, Софья Павловна. Ваш муж обязательно вас спасет, – медленно проговорил Андрей. Софья не сразу поняла слова Андрея. Муж. Какой муж? Какой муж, если Андрей рядом?

– Он тоже ищет меня? – только и смогла спросить Истомина.