Поединок

Они сели в новую карету, запряженную белыми лошадями, и понеслись навстречу их бу- дущей жизни. За ними поспешали кареты гостей, чтобы разделить их первый день совмес- тной жизни. После предупреждения, которое ему принес Лецкий, Иван размышлял неско- лько дней. Софья не приставала к нему с расспросами, ей было тревожно от происшед- шего на маскированном балу, и потому она целыми днями сидела в своей комнате, или иногда ходила прогуляться. В свою очередь Истомин принял решение окончательно переехать в Москву в свой родовой дом, и ему хотелось обсудить это решение с Нарышкиным. Эти размышления посетили его, когда он прогуливался возле строящегося здания двенадцати коллегий. Это стройка завораживала его. Так величественен был этот замысел. Он спустился к Неве, и увидел, как к нему подходит человек, знакомой внешнос- ти. Мужчина в сером камзоле поравнялся с Иваном, и тот понял, где его видел. Там среди военных на постоялом дворе, он пришел с конными пехотинцами, которые помогли ему освободить Софью. Мужчины смерили друг друга настороженными взглядами.

– Будь зрав, Иван Васильевич, – проговорил мужчина в сером камзоле.

Истомин заметил на поясе незнакомца кинжал, и в сапоге торчала ручка ножа. И тут пре- дупреждение Евдокии застучало в висках Ивана. Любое живое существо чувствует подсо- знательно опасность смерти.

– Я дам вам денег, – непроизвольно произнес Иван, – намного больше, чем обещал Крек- шин.

– Сметливый, ты, барин. Узнал меня? Да?

– Узнал, – дыхание Ивана сбивалось, и предательский страх зашевелился в сердце.

– А я за тобой слежу. Ты из дома своей жены не выходишь. Боишься меня? – мужчина дер- зко посмотрел Истомину в глаза.

– Я заплачу вдвое больше, – с трудом выговорил Иван, – только ты скажешь Димитрию, что убил меня. А я. Я уеду из Петербурга. Он ничего не узнает.

– А я не боюсь. Надо было прибить тебя там, на поле подле разбойничьей слободы. Одного выстрела было мало, ты выжил.

Истомин не понял, о чем говорит ему его убийца.

– Что смотришь? Я стрелял тебе в спину, ты не мог меня видеть. Твоя лошадь понесла, а я уже тогда получил за тебя хорошие деньги.

Руки Истомина похолодели.

– Помни об этом, барин. Принесешь сюда завтра вечером в пять часов мало, будешь кор- мить червей.

Иван сел на большой камень, глядя вслед уходящему убийце, потом посмотрел в сторону Невы. А память принесла ему воспоминания. Храм был почти пуст, несколько человек и она. Глаза Дуни горели лихорадочным огнем, слезы умиления катились по щекам, а голу- бенький платок придавал её лицу детскую наивность. Вот она осенила себя крестным знамением. И её взор обращён на него. Сейчас предупредила, а тогда выбрала Фёдора. Вот и пойми после этого женщин. Сколько противоречивых эмоций вызывала в Иване эта женщина. И сейчас, ему не хотелось быть благодарным, и её забота ему была не нужна. Он и сам справиться с убийцей. Пока, Истомин гулял по городу, Крекшин нанес визит Софье Павловне. Женщина с ужасом наблюдала за пришедшим в её дом гостем, который вызывал в ней панический страх. Она через силу предложила гостю угощение, и молча, слушала исподволь осматривавшего комнату Крекшина.

– Душой ассамблей всегда был граф Павел Иванович Ягужинский, ныне посол в Польше. Он обладал неистовой весёлостью. У барона Шафирова однажды вышел танец, продолжа-

вшийся более часа, Павел Иванович начал с англеза, потом перешел в польский. Пируэты его были необычайно затейливы.

Крекшин замолчал, поставив чашку, с чаем на стол, глядя на внезапно вошедшего Исто- мина.

– Софья, оставь нас, – настойчиво произнес Иван.

Женщина с радостью, чуть ли не бегом поспешила уйти. Истомин испытующе смотрел на Крекшина.

– Что ты здесь делаешь? – сухо спросил Истомин. – Я не приглашал тебя.

– Императрица дает ассамблею, ожидается спектакль «Акт о Калеандре и Неонильде». Я хотел сделать приятное твоей жене. Женщины любят развлечения, – с вызовом произнес Димитрий.

– Ты уже изрядно повеселил её сводничеством с Левенвольде. Она до сих пор грустна и ей сняться кошмары. Браво, каково развлечение! – Иван пристально посмотрел на Крек- шина.

– Что поделать, если юные особы столь впечатлительны. Мои намерения были самые бла- городные.

– Видимо, как и помыслы, – ухмыльнулся Иван. – Мой друг всегда старается для блага других.

– Мы же друзья, я из лучших побуждений, – Крекшин изобразил на лице непонимание того, почему же Иван его в чем-то подозревает.

– Чай допил? Уходи! – жестко, на правах хозяина заявил Истомин.

– Вы забываетесь, Иван Васильевич. Забываетесь, с кем говорите.

– Да, я хотел бы забыться, да память не дает. Уходи!

Крекшин опрометью выскочил на лестницу, а Истомин обессилено смотрел на его бегство. Его бил озноб, и сознание мучительно поглощала боязнь неизвестности.