Поединок

— Один — ноль, Вася! — подначил Чухру болельщик-лейтенант. В этот момент Козырев с треском загнал в угол решающий шар.

— Три — ноль! — едко вставил Маркин. — Расплачивайся, Чухра!

И сразу у Мельникова возникло подозрение: Чухра подслушивал разговор. Складывая в треугольник шары, Александр Васильевич внимательно глядел вслед Чухре. Вот он подошел к маркеру, протянул деньги и, кажется, подмигнул. Неужели какой-то знак?..

За ушедшим Чухрой порывался уйти из бильярдной и Маркин, но Козырев остановил его:

— Давай еще немного посмотрим, Семен! Сейчас только восемь. Тети Гали все равно еще нет дома.

О какой тете Гале шла речь, Мельников не знал. Вроде ненароком подошел к Козыреву.

— Куда это вы собрались с Маркиным, если не секрет?

— Комнатка недалеко от меня есть свободная. Семен просит с хозяйкой познакомить. Из общежития хочет уйти.

Зачем ему покидать общежитие?

— Козырев, вы не могли бы к одиннадцати подойти к Дому офицеров?

— Раз это необходимо...

А вернувшийся Чухра что-то советовал Волкову. Степан Герасимович произвел удар, и кругляш кожи слетел с кия на зеленое сукно.

— Маркер! — крикнул Чухра, — неси новый кий подполковнику!

Никитыч недовольно поднялся со стула и с кием в руках направился в их сторону. Шел тяжеловато, припадая на левую ногу. Точно! Там был он! — безапелляционно заключил Мельников.

Да, на месте работы передатчика левый след был мельче правого. Виден лишь носок да часть каблука. Увлеченный размышлениями, Мельников машинально смотрел на маркера. Опомнился, заказал туза в угол, но кий от волнения скиксанул и свой ушел вбок, не задев туза. Получил от Степана Герасимовича такой укоризненный взгляд, что стало не по себе.

С трудом доиграв партию с Волковым, покинули с ним бильярдную. Волков ушел в гостиницу, а Мельников зашел к начальнику Дома офицеров. Договорились, что послезавтра к исходу дня у Мельникова будут данные обо всех лицах, работающих здесь. Перечень вопросов, на которые надо ответить, чекист оставил. Что интересует только маркер, конечно, не сказал. Заполняют анкеты все.

В вестибюле Мельников неожиданно встретился с Никитычем. Даже не нашелся, что сказать. Вырвалось:

— Капут?

— Какой капут? — в глазах маркера мелькнул испуг.

— Работе капут. Завтра-то выходной, — уточнил Мельников.

— А-а... — только и протянул Никитыч.

На улице сыпал мелкий снежок. Тонким налетом он припорошил асфальтовую дорогу. Отчетливо были видны следы свернувшего за угол Никитыча. Велик был соблазн получить оттиски этих следов.

Из-за угла внезапно вышел Чухра. Они едва не столкнулись. Неужели следил? Такая неосторожность!

Ожидать Козырева Мельников решил у входа в Дом офицеров. Когда стал подниматься по ступенькам, увидел Маркина. Тот вышел из помещения. Этому что надо?

— Водички попил, — поспешил оправдаться Семен. — Разрешите пройти, товарищ капитан? — и суетливо сбежал по ступенькам.

Мельников торопливо мыслил: Чухра здесь. Маркин — тоже. Или следят за мной, или я действительно истукан и все себе внушаю?

Козырев подошел ровно в одиннадцать. Вместе пошли по центральной дороге. Вяло шевелились ветви деревьев, в лучах фонарей слабо сверкала снежная сечка. Александр Васильевич спросил:

— Как вы помирились с Маркиным?

— В воскресенье мы с ним встретились в Доме офицеров. Он подошел ко мне, извинился за горячность, протянул руку. Вот и все.

— Частную квартиру он попросил найти?

— Сам не помню, как вышло. Кажется, он. С полчаса назад я познакомил его с тетей Галей и сразу сюда.

Немного прошли молча. Мороз был невелик, но уши пощипывал.

— Козырев, Яковлев бывал в Доме офицеров? Припомните. Это важно. Есть предположение... — Мельников не договорил.

— Постойте, постойте... Да... бывал. Он как-то в бильярдную за мной приходил. Потребовалось передать мне приказание от комбата. Покойный ведь являлся моим связным.

— Давно это было?

— Вскоре после того, как я прибыл сюда.

Они разошлись. Мельников был удовлетворен. Раз Яковлев был в бильярдной, значит тайное «марк...» — означало маркер! Завеса неизвестности еще немного приподнялась.

А рано утром по улице Садовой в пятой доске забора особняка оказался согнутый гвоздь. Широколицый хозяин достал из тайника шифровку. Она гласила: «Сирена в западне. Срочно примите меры. Действую по варианту «П».

20 Предатель

Всю ночь Максим Никитович Крайнин видел кошмары. Не первая ночь была такой муторной. Когда Никитыч вспоминал о солдате в Катькиной пивной, на кого шел с топором, руки начинали мелко дрожать. Потом солдата убрали. А кто знает, может, успел сообщить что-то?

Ходики показывали восьмой час, а на улице было темно. Плита давно остыла и от нее тянуло запахом сомлевшего угля. Никитыч натянул до подбородка одеяло из цветных лоскутков, но согреться не мог. Сколько времени не бывал в бильярдной Мельников и вот заявился. Вчера он как-то по-особому приглядывался к нему.

Опустив здоровую правую ногу на дерюжку, Крайнин выволок из-под одеяла калеку-левую. Сунул ноги в кирзовые сапоги, накинул на плечи ватник, вышел в сени. Там лаз в погреб. Заветная бутыль за бочкой с помидорами.