Поединок

«Джим, ну, ты же знаешь, что вы, Поттеры, вообще проблемные люди».— «В смысле?»— «Ну, все время, что я вас знаю, у вас постоянно что-то происходит. Если не очередной подвиг с армией врагов, то маленький Ал, который, пробуя новую волшебную палочку, превращает руку Хьюго в резинового питона. Или ты, возомнив себя гиппогрифом, сигаешь с метлы, словно за спиной крылья и упасть с десятка футов на землю тебе не грозит».— «Я непроблемный».— «Не дуйся, ты как все Поттеры — ходячее приключение. И судя по всему, твой ребенок от тебя решил не отставать».— «Ну, он же Поттер, как-никак».— «Вот я и говорю: успокойся и спи...».

Он боялся, и она боялась, но это было привычно, это было частью их счастливой жизни, полной неожиданностей «от Поттеров». И почти забылся тот, прежний, страх...

А теперь — новый. Опять не за себя. За него. За того, чья душа только начинала ощущаться — мимолетно, тонко, слабо. Но поскольку эта душа была внутри нее, Ксения с каждым днем чувствовала ее все яснее. Ее — сильнее, окружающих — слабже. Но она надеялась, что однажды наступит день, когда она будет чувствовать только его, ее ребенка. Это будет день, когда он будет готов появиться на свет — самый счастливый день в ее жизни. Она мечтала об этом, и сейчас страх, что этот день может не наступить, мучительно подкрадывался из сумрака неизвестности, заставляя ее рефлекторно закрывать ладонью свой еще плоский живот — там, где росла его душа. Его.

— Прости, это я виновата,— снова заговорила Лили, врываясь в маленький мир воспоминаний, что на миг отодвинул мрак и неизвестность. Ксения не стала отвечать: сейчас совершенно неважно, кто виноват. Да и виновата ли она?

Ксения улыбнулась сумраку: если Лили и виновата, то лишь в том, что она была и остается собою, Лили Поттер. Но разве мы выбираем, кем родиться? А главное — в какой семье? Отец, герой, безумно добрый человек, который пытался дать детям все то, чего не было у него, защищал и баловал. Мама, полная нежности и заботы, всегда рядом, особенно с единственной дочерью. Брат, который по-своему, но всегда оберегал и защищал. Дяди, тети, дедушка, кузины... И мир, полный ауры героизма, сказок-былей о герое, которого она называла отцом. Мечты о прекрасном принце... И принц — даже не стена, а крепость, которая сомкнулась вокруг и накрыла куполом безопасности, оберегая и пряча от жестокости и боли реального мира.

Скорпиус Малфой. Ксения всегда считала, что он притянулся к Лили именно поэтому — из-за того, что долгие годы искал что-то, чего не было в его жизни. Он хотел быть кому-то нужным и необходимым. И он нашел это в Лили. И он полюбил ее за все те качества, которых никогда не было у него и которые он на самом деле считал слабостями и изъянами. И делал все, чтобы Лили — такая, какой он ее полюбил — осталась собой, поэтому защищал ее от всего. Пусть он часто, даже при Ксении, шутил над доверчивостью и добротой Поттеров, особенно Лили, называя это «розовыми очками»... Ксения подозревала, что Малфой стремится сохранить у Лили все это, чтобы жена действительно дополняла его... Чтобы он мог учиться у нее... И был уверен, что пока он рядом, она может оставаться собой...

Но, видимо, даже Малфой невсемогущ. Крепость не выдержала, а Лили так и осталась доверчивой, ранимой, верящей в самое лучшее в людях...

— Как ты догадалась, что нельзя трогать палочку?

— Кожа дракона. Зачем нашедшему нужно было заворачивать ее в драконью кожу?— Ксения села, чувствуя легкое головокружение.

Они опять замолчали, думая каждая о своем.

— Меня постоянно используют как средство добраться до моих близких...— расстроенно произнесла Лили.

Ксения пожала плечами, а потом коснулась руки подруги:

— А почему ты решила, что тебя похитили не ради тебя самой? Может, ни твои родные, ни Малфой, ни кто-нибудь еще тут вообще ни при чем? Может, нужна именно ты?

— Зачем я Забини, если не чтобы добраться до...

— Ты думаешь, это Забини?

— А кто?

— Но почему они? Сейчас? Из-за Присциллы?

— Ты знаешь, что ее выпустили?

— Я слышала в Мунго, что ее привозили на комиссию, и целители действительно сделали вывод, что она нездорова. Ты думаешь, из-за этого они могли тебя похитить?

— Почему нет?

— Не знаю,— Ксения пожала плечами, но Лили этого, конечно же, не увидела.— Хотя кто еще...?

— Вот и я думаю: кто? Ясно одно...

— Что?

— Я сглупила, а тебе за это придется расплачиваться вместе со мной,— в голосе Лили были слезы.

— Не раскисай, все будет хорошо...

Лили ничего не ответила, и Ксения ее понимала — ни у одной из них не было в этом уверенности.

Тишину нарушил резкий хлопок трансгрессии, и девушки подпрыгнули, пытаясь определить, откуда донесся звук. Что-то стукнулось о каменный пол, еще один хлопок — и их снова окутала тишина подземелий.

— Это был эльф?— Лили встала.

— Думаю, да, раз он тут трансгрессирует,— Ксения последовала за подругой.— Судя по всему, он что-то оставил...

Вскоре на ощупь они нашли поднос (или что-то, на него похожее), где стояли две чашки с чем-то горячим и лежали два куска хлеба.

— А это что?— они трогали что-то холодное и довольно объемное, то ли кастрюлю, то ли...