Поединок

Мельников был в замешательстве. Когда он сообщил такие данные? Волков опять повторяет об этом, а он не может вспомнить.

Степан Герасимович тем временем прошел к столу.

— Ну, что ж, коллега! Попытаюсь объяснить. Давай сделаем экскурс в прошлое. Ответь: с кем Яковлев пил перед смертью?

— Ну, с широкомордым, как он его назвал, и недоговоренным «Марком». Подозреваю, что с Маркиным.

— Правильно. Об этом ты заявил на аэродроме. Я ответил: раз это так, значит Яковлева убил не Маркин и даже не широколицый.

— Но на основании чего? Откуда такая смелость?

— А посуди сам. Скажи: сколько метров от двери до стола с телефоном, возле которого был убит солдат?

— Три с половиной.

— Правильно. Теперь представь. Мы с тобою днем выпиваем. Уговариваю тебя стать предателем. Ты убегаешь. Пусть сделал вид, что согласился. Вечером, считая, что находишься в одиночестве, сообщаешь по телефону в особый отдел о врагах. Хочешь назвать фамилию, а он тут как тут. Проходит три с половиной метра, пусть пробегает, и наносит тебе внезапный смертоносный удар. Да если бы в комнату вошел тот, о ком он доносил, солдат бросил бы трубку и. произошел между ними смертный бой. Вывод: Яковлева убил человек, кому он мог довериться и допустить близко.

— А если в комнате было темно?

— Еще хуже для преступника. В комнате три окна. На улице снег. Значит, в помещении не так уж темно. Яковлев в лучшем положении, чем убийца: пока говорил, к темноте уже пригляделся. А тот вошел со светлого коридора. Тем не менее — убит солдат. И удар нанесен в десятку.

— Но убийца мог спрятаться в этой комнате.

— Тоже фантазия. Сколько бы он шума наделал, пока вылезал из засады. И второе. А если бы Яковлев пошел звонить не с этого телефона? Нет, Александр Васильевич, преступник непременно следил за каждым шагом жертвы.

Мельников молчал. Логика была железной. В сознании Александра Васильевича что-то начало рождаться.

— Постойте, постойте... Выходит, что Маркин все же мог совершить это преступление?

— Безусловно. Но тогда придется доказать, что в тот день с широколицым был не он и что Яковлев с Маркиным приятельски знались. Повторяю: солдат мог так близко допустить к себе только товарища.

Мельников воспрянул духом. Выходит, указание шефа узнать, был ли покойный знаком с Маркиным, имело глубокий смысл.

Прозвучал телефонный звонок. Звонил командир части:

— Степан Герасимович, срочно зайдите ко мне!

Волков вернулся разрумянившийся. Держал какое-то письмо.

— Не скрою, Александр Васильевич! Начальство недовольно нашей работой. Сразу после Нового года намечается вылет второго нового истребителя. Мы должны обеспечить полет.

Мельников был человеком деятельным. Когда полетели в эфир проклятые цифры, ему казалось, что он раз, два... и схватит врага за горло. Прошло уже полмесяца после катастрофы, но... А Волков продолжал:

— К счастью, нам крупно повезло. Это авиаписьмо пришло вечерней почтой. На, прочитай!

Мельников вынул из конверта два листка.

«Уважаемый товарищ командир!

Пишет Вам мать погибшего солдата Феди Яковлева. Приехала с похорон, а дома меня ждало это последнее письмо Феди. Посылаю его Вам. Может, оно поможет разыскать злоклятых убийцев моего сына. С низким поклоном Серафима Яковлева».

Волнуясь, Александр Васильевич развернул второй листок. Перечитал письмо несколько раз. Глаза задержались на строчке: «Видел я одного из тех гадов, что вербовал. Знаю его. Вот никак не припомню, где видел...» И сразу нашло озарение:

— Так... так выходит «марк...» это не фамилия! — вскрикнул молодой чекист. — Не мог же Яковлев знать человека по фамилии и чтоб назвать, мучительно припоминать, где его видел.

— Браво, сообразил! — обрадовался за коллегу Волков. — Дело, видимо, было так. Яковлева пытались завербовать. Одного из вербовщиков солдат где-то видел. Пишет об этом матери, но где видел, вспомнить не может. А позже вспоминает: видел его в Доме офицеров. Вечером сообщает об этом тебе. Хочет назвать, но произносит только «марк...» Правильно! «Марк» — это не фамилия, а скорее всего профессия того человека, которого он видел мимолетно в Доме офицеров.

Мельников вспыхнул:

— Значит, «марк» это...

— Да, не Маркин, а маркер, — закончил за Мельникова Волков. — Есть такая профессия в бильярдной. Не правда ли?

— Маркер Никитыч? — Мельникову стало душно.

— Чему так удивлен? — спросил Волков.

— Понимаете... Никитыч всегда такой флегматичный, тихий...