Поединок чести

Герлин притворилась спящей, когда Флорис наконец поднялся и накинул на рубашку тунику. Она чувствовала его беспокойство и напряжение. Возможно, ему хотелось, а возможно, необходимо было побыть одному в эту ночь. Она решила подождать, но вскоре не выдержала. Она поспешно схватила накидку для защиты от ночного холода и последовала за ним. Герлин осторожно, на ощупь продвигалась по коридору. Крепость она знала плохо — как и прежде, большую часть времени она жила в Нойенвальде и до этого момента провела здесь всего несколько ночей. Но опасности встретить в коридоре рыцаря практически не было. Из зала на первом этаже до нее доносилось пение и радостные голоса, и наверху оставались только она и Флорис.

На мгновение Герлин замерла и прислушалась к пению трубадура. Он уже воспевал победу. Похоже, никто не сомневался, что поединок между Роландом и Флорисом завершится победой последнего.

Кроме самой Герлин. И Флориса.

Герлин, преодолев последние ступени, поднялась на наблюдательный пост крепости — и тут же увидела своего супруга в свете луны. Точно так же, как и перед другим судьбоносным поединком много лет назад, он смотрел вниз, на долину. Причем в ту ночь он видел перед собой нагромождение ярких палаток. В честь церемонии посвящения Дитриха в рыцари устраивался турнир, и Роланд и Дитрих должны были провести показательный поединок. Но Герлин и Флорис знали, что он планировал убить юношу. И теперь, Герлин была в этом уверена, он собирался убить ее сына, как тогда ее супруга.

Пейзаж, который открывался взорам Флориса и Герлин в эту ночь, был совсем другим. Деревня Лауэнштайн безмолвно раскинулась перед ними. Возможно, никто из жителей не знал, что на следующий день решится и их судьба. Между деревней и осадной крепостью возвышалась громадная крепость, которая также была темной и молчаливой. Очевидно, у рыцарей Роланда не было причин праздновать, — или же у них просто не было вина. Герлин смотрела на невероятно красивую под звездным небом крепость Лауэнштайн, на ее замок. Величественное сооружение с множеством балконов и башен. Крепость отлично просматривалась с вершины горы, легко можно попасть во что угодно…

Герлин ощутила груз решений, принятых за прошедшие годы. Если бы Дитмар не был так упрям и если бы она сама не боялась разрушить Лауэнштайн, катапульта давно завершила бы осаду. Или по крайней мере приблизила бы развязку. Возможно, Дитмар и Флорис уже были бы мертвы.

Герлин сделала глубокий вдох и подошла к мужу, который наверняка размышлял о том же.

— Ты победишь, — спокойно произнесла она. — Когда-то мы уже беспокоились понапрасну, и сейчас делаем то же самое.

Флорис обернулся. Он не был удивлен, похоже, он ждал Герлин.

— Какая ты красивая! — мягко сказал он. — Такая же красивая, как и тогда. На тебе было белое платье и синий плащ. И твои волосы были распущены, как и сейчас…

Герлин не дала себе труда собрать волосы. С некоторым смущением она убрала с лица пряди.

— Тогда я была совсем юной… — прошептала она.

Флорис покачал головой.

— Ты была прекрасной женщиной. Ты знала, чего хотела. Чем ты была обязана себе и родному дому. И Лауэнштайну. Ты поступила правильно, дав клятву верности Дитриху, даже если тогда я… Нет, я никогда не ненавидел тебя за это… скорее восхищался тобой… Я не знал… Я не знал, удастся ли мне самоотверженно выполнять свой долг. Я не знал, смогу ли я выдержать то, что ты вышла замуж за Дитриха. А вот ты всегда знала, как поступить правильно. И сейчас ты тоже это знаешь. Могу ли я завтра сражаться под твоим знаком?

Герлин улыбнулась Флорису в ответ. Он также был прекрасен. И у нее перед глазами возник его образ, каким он был в ту ночь. Длинные светлые волосы, немного спутанные, поскольку ветер играл ими. Сегодня на нем была лишь простая туника, но тогда он был в праздничном убранстве. На нем была длинная синяя туника и простой обруч, который придерживал его волосы.

— Разве я могу вам это запретить? Ведь вы же мой преданный рыцарь, не так ли? Когда-то вы поклялись мне в верности. Мы скрепили наш союз поцелуем.

Флорис обнял Герлин.

— Я не забыл тот первый поцелуй, — мягко произнес он. — И если завтра я умру, то ощущая сладость твоих губ.

— Я не хочу, чтобы ты умер! — поспешно прошептала Герлин. — Я молю Господа, чтобы Он уберег тебя, ты должен жить, видеть, как растут наши дети. Они все время находились в тени Дитмара из Лауэнштайна.

Флорис заставил ее замолчать поцелуем. Затем он кивнул.

— У Дитмара более давние права. На смертном одре я пообещал его отцу защитить наследство сына. Но сейчас все изменится. Мы вернемся в Лош. Мы увидим, как Ричард вступит в права наследства. Мы выдадим Изабеллу замуж. Доверься мне…

Когда он держал ее в объятиях, казалось, что звезды кружатся в танце, и внезапно чистое небо разразилось дождем падающих звезд. Герлин и Флорис изумленно наблюдали за волшебством ночи, держась за руки.

— Вот видишь, дорогая, — нежно произнес Флорис. — Господь дарит нам свое благословение. Или же это Афридита отвечает за звездопады?