Поединок чести

Мириам рассмеялась и поцеловала девушку на прощание.

— Вечный простит вас! — уверенно заявила она. — Ведь Он нам уже многое простил…

Соломон смотрел вслед выезжающей из крепости яркой крытой повозки племянника и его супруги.

— Когда-то Его терпение закончится, — со вздохом произнес лекарь.

Улыбка Господа Лауэнштайн, зима 1218 — весна 1219 года

Глава 1

Герлин ничего не могла с собой поделать, постепенно в ней зарождалась ненависть к Софии Орнемюнде. Так относиться к девушке, конечно же, было несправедливо, наверняка она была благонравным, милым созданием, какой описывал ее любой, кто когда-либо встречал Софию. Но эта злосчастная поездка за невестой уже три года удерживала Дитмара вдали от его отвоеванных владений, а Герлин — от ее собственного дома в Лоше. Разумеется, последнее она могла бы пережить. Оба ее младших ребенка воспитывались при дворе короля Франции и писали ей радостные письма. У Ричарда и Изабеллы все было в порядке. Да и управлять владениями Дитмара не составляло для Герлин труда, поскольку крестьяне и ленники тепло относились к ней. И все же она не находила покоя — и именно из-за Софии, а точнее, ее матери, которую она терпела лишь ради Софии.

Лютгарт устраивала вдовья резиденция в Лауэнштайне — у Герлин даже возникло ощущение, что ее заклятая соперница воспрянула духом теперь, когда она снова могла плести интриги. Вдову Роланда, чего и следовало ожидать, под опеку взял ее брат, у которого не было ни малейшего желания оказывать хоть какое-то влияние на нее. Поэтому Лютгарт делала, что хотела. Она вела двор в небольшом доме, словно это был замок, и удивительно, сколько рыцарей крутилось возле женщины, которая не смогла бы собрать приданого для дочери. Лютгарт все еще была красива, но одного этого было недостаточно, чтобы ею заинтересовались странствующие рыцари. Поэтому Герлин подозревала, что она обещала мужчинам гораздо больше, чем свою любовь, — все же она была вдовой прежнего хозяина крепости. Даже двух прежних хозяев крепости. И Герлин гадала, на какой из двух браков рыцари возлагали надежды. Причем если претензии Лютгарт как супруги покойного дедушки Дитмара еще имели оттенок законности, то Роланд был просто захватчиком.

Как бы то ни было, Дитмар был далеко, и к тому же в Окситании было совсем не безопасно. Кто знает, что задумала Лютгарт на тот случай, если он вдруг погибнет, сражаясь в войске графа Тулузы?

Однако вскоре Герлин стало ясно, что ее заклятая противница вынашивает еще более коварные планы. Разумеется, до Лютгарт дошли слухи, что Дитмар сражался за Тулузу, и она, конечно же, не могла не сообщить об этом его покровителям. Как и следовало ожидать, и французский, и немецкий короли не были в восторге от того, что хозяин Лауэнштайна сражается на стороне альбигойцев! Филипп Август всячески поддерживал крестовый поход и посылал Монфору отряды воинов. То, что теперь им придется сражаться с рыцарем, которого король воспитал и одарил, Филиппу совершенно не нравилось. Странствующие рыцари особо не перебирали, кому служить, и оставались там, где их принимали, — но Дитмар Орнемюнде? Епископов Майнца и Бамберга возмутила эта новость, и перед Герлин снова возникла проблема, как успокоить этих священнослужителей.

— Вот змея! — говорила Герлин Лорану из Нойенвальде. — А ведь он защищает ее дочь! Что было бы с Софией, если бы крестоносцы захватили Тулузу?

Ее старый друг лишь пожал плечами.

— Никому не нравится то, что господин Дитмар застрял в этом гнезде еретиков, вместо того чтобы заниматься делами здесь, — с некоторой осторожностью выразил он свое недовольство. — Девушка — это хорошо, чудесно, но разве вам не кажется, что он уже переходит границы разумного? Ведь ваше положение здесь пошатнется, если с ним что-то случится или если король будет настроен против него!

Герлин благодарила небеса за то, что Лауэнштайн подчинялся Фридриху, которому было плевать на крестовый поход, а не королю Филиппу. Он не мог забрать у Дитмара владения, а лишь наказать ее сына Ричарда за деяния его сводного брата. Она надеялась, что король не станет этого делать, но было бы лучше, если бы Дитмар уехал из Тулузы.

— Вам следует упрочить свое положение.