Поединок чести

— Дитмар, слава богу, нашла вас вовремя! Вам… Вам нужно бежать, Дитмар, мой отец вас разыскивает. Он хочет вызвать вас на поединок и…

— Тогда я буду сражаться, как и подобает мужчине! — невозмутимо ответил юный наследник Лауэнштайна. Да, он питал к девушке чувства, но сейчас он был лишь рыцарем, лишь воином, защитником своей и ее чести. — Я ни за что не стану трусливо убегать! Я выеду на арену за вас и за Лауэнштайн, я…

— Ты поспешно выдвинешься в Париж по срочному поручению принца, — перебил его Рюдигер. — В то время как вы, госпожа… Вы, несомненно, вне себя, похоже, что-то вас напугало. Долгий… долгий день на турнирной арене… поединки рыцарей… кровь… — В этот день не пролилось ни капли крови, но Рюдигеру не пришло в голову ничего другого. — Для такой нежной души, как ваша, это слишком тяжелое испытание. Прошу вас, позвольте госпоже Ми… Айеше проводить вас в палатку, где вы успокоитесь и подкрепитесь.

— Мне не нужно подкрепляться! — воскликнула София.

— Я не буду недостойно убегать! — заявил Дитмар.

Но вскоре София собралась с духом. Похоже, она наконец стала понимать, что хотя Дитмар и ведет себя по-рыцарски, но подписывает себе таким образом смертельный приговор. С горящими глазами она решительно предстала перед ним и попыталась изобразить гнев.

— Вы будете подчиняться воле своей дамы! — резко произнесла она. — Во имя высокой любви я приказываю вам отказаться от поединка. Я… я приказываю вам чтить рыцарскую добродетель… покорности… как… как когда-то Ланселот по требованию госпожи Гвиневры, я…

Рюдигер снова схватился за голову. Эти влюбленные напоминали ему раздосадованных детей. Между тем эта живописная группа, разумеется, привлекла внимание всех находящихся поблизости рыцарей. И, несомненно, нужно было подыграть девушке, как бы сильно его не раздражало учтивое любезничание.

— Ты ведь слышал, Дитмар! — строго заметил он и попытался вспомнить подходящие строки из сказаний о короле Артуре. — Твоя дама требует от тебя высокой жертвы. Меры и сдержанности… во имя вашей любви. Разве ты не подчинишься ей?

На несколько мгновений воцарилась тишина. Затем Дитмар склонил голову и опустился перед Софией на одно колено.

— Вам, моя дама, принадлежат моя жизнь и моя честь! — произнес он. — Я к вашим услугам. Приказывайте!

Полчаса спустя Рюдигер, Ханзи и униженный Дитмар скакали на юг. Принц сразу же осознал неотложность ситуации и отправил рыцарей с важным посланием к своему отцу. Между тем Роланд Орнемюнде делил стол с королем. Он не смог никого вызвать на поединок, а вечером, после ужина, трубадуры уже распевали хвалебные песни о юном рыцаре, который поставил любовь выше чести. София слушала их с пылающими щеками — и совсем не ожидала пощечины, которую получила, как только они с родителями остались наедине после пиршества.

— Ты опозорила меня и выставила род Орнемюнде из Лауэнштайна на посмешище! Но ты не поедешь с нами обратно в крепость, чтобы ждать там своего любовника! — Роланд в ярости толкнул дочь в сторону постоялого двора. — Завтра Раймунд Тулузский отправится в свои владения, и ты будешь его сопровождать. Теперь тебя будут воспитывать при дворе графа… Там тебя обучат придворным манерам!

Разлука Монтальбан — Лош — Бувин — Тулуза, зима 1213 — лето 1214 года

Глава 1

— Еще как поедешь! Как бы высоко я ни ценил твои обязательства и как бы дорога мне ни была наша вера. Но ты еще не стала одной из Совершенных!

Женевьева де Монтальбан резко, яростно откинула волосы назад, что не подобало девушке, готовящейся принять духовный сан. Но то, чего требовал от нее отец, было чудовищно. По крайней мере, для альбигойки, которая собиралась принять святое крещение. Женевьева уже сделала первые шаги для этого. Ей было позволено читать «Отче наш», у нее теперь был собственный экземпляр Евангелия от Иоанна, и уже долгое время она жила по строгим правилам Совершенных, самых примерных представителей ее веры.

— Я не поеду, отец! Только не к этому двору, где царит разврат и поклоняются телесной любви! Где чревоугодие и прелюбодеяние в порядке вещей! Чего стоит только этот граф Раймунд. Шестая супруга! И теперь я должна…

Пьер де Монтальбан поднял руки, словно призывая к терпению.

— Ты не обязательно должна становиться его седьмой женой, — объяснил он дочери.