Поединок над Пухотью

В обед даже немцы молчат. Им тоже дороги эти шестьдесят минут. В это время не так опасно передвигаться по траншеям: в этот час обычно не стреляют.

Управившись с обедом в десять минут, Стрекалов остальные хотел употребить на сон, - писем писать было некому, - но неожиданно в землянку вошли командиры соседних орудий старшие сержанты Носов, Гусев и Чуднов. Первый нес под мышкой гармонь, второй - котелок с водкой, третий - только что распечатанную посылку.

- Принимай гостей, Митя! - закричал Носов и лихо перебрал лады.

- Чего это вы? - спросил Уткин, сразу узрев котелок. - Вроде бы радоваться нечему.

- Нечему? - Носов освободил одну руку. - А ну, считай! Лешку баба вспомнила, посылку прислала - раз, у Гусева баба двойню родила - два, мне сегодня двадцать восемь стукнуло - три, а последнее ты и сам знаешь.

- Чего еще? - спросил Уткин, оживляясь все больше.

- Как это чего? Немца-то гоним, голубчик мой Митя! Дай я тебя расцелую по-нашему, по-русски! А ну, ребята, садитесь! За Лешкину бабу, за Колькиных близнецов, за мои двадцать восемь.

- И за победу, - напомнил Гусев, протискиваясь поближе к печке.

- И за нее, родную, драгоценную! - Носов рванул мехи.

Солдаты гурьбой повалили к выходу. Когда гуляют командиры, рядовым тут находиться неловко.

Заместитель Уткина Сулаев тоже вышел со всеми, но его позвали обратно, и "к орудию" скомандовал на правах старшего Богданов.

- Приведем матчасть в порядок, - сказал он, - после меньше будет работы.

"Матчасть" - зенитное восьмидесятипятимиллиметровое орудие, поставленное на прямую наводку; снаряды слева - бронебойные, справа осколочные, позади, возле выхода из землянки, обычные зенитные дистанционные, на случай воздушного налета.

Богданов взялся за рукоятку затвора, большим пальцем утопил нажим, резким движением вперед провернул рукоять. Тяжелый клин опустился с глухим стуком. Богданов с минуту внимательно осматривал гладкие, обтекаемые стенки казенника. Светлая, похожая на вазелин смазка, называемая "пушсалом", была девственно чиста.

- Перекур! - сказал Богданов. - Нечего зря надрываться.

Из блиндажа высунулся Уткин, негромко позвал Кашина.

- Сбегай к старшине Батюку, скажи, командиры орудий просят его срочно прийти на совещание! - И, заметив, что Кашин намеревается махнуть напрямик через поле, погрозил ему пальцем. Кашин послушно скатился с бруствера и нехотя поплелся по ходу сообщения. Маленький рост позволял ему ходить всюду не нагибаясь.

Итак, кое-что из жизни батареи Стрекалов уже знал. Его командир слесарь из Любима. Заместитель командира Сулаев - бывший колхозный счетовод. Командир второго орудия Носов - одногодок Уткина - в прошлом каменщик. Командир третьего - старший сержант Гусев - плотник, Чуднов комбайнер. Все пятеро начали войну почти одновременно с Сашкой, но с первого дня службы находились в зенитной и другого рода войск не знали. Самым старым кадровиком на батарее был старшина Батюк, или, как его называли чаще, Гаврило Олексич, начавший военную службу в тридцать седьмом году и лишь недавно переведенный из пехоты в артиллерию. Когда дело не касалось стрельбы, Гаврило Олексич становился первым лицом на батарее, и все, в том числе командиры взводов, превращались в его подчиненных. Он царствовал все двадцать четыре часа, начиная с закладки крупы в котел и кончая раздачей добавок после ужина. Ночью он не спал и по привычке неслышно обходил посты, проверяя часовых. Лейтенанты - зеленая молодежь учились у него всему: приемам рукопашного боя, солдатским острым словечкам, выпусканию табачного дыма через нос, саперному делу, определению погоды на три дня вперед, наматыванию портянок, стрельбе из нагана и карточным фокусам.

У Стрекалова со старшиной знакомство произошло довольно быстро. Глянув на Сашку вприщур, Батюк тронул пальцами желтые от никотина усы и сказал:

- Колы вин нэ из конокрадив, то мой ридный батько - нэ Олекса.

Впрочем, вскоре они едва не подружились. Как-то ближе к ночи Стрекалов спустился к дверям старшинской землянки, приоткрыл ее и застал старшину за священным занятием - распределением порций хлеба. Вообще, в самом этом деле не было ничего сверхъестественного, но старшина почему-то нервничал, сильно вздыхал и прикладывал ко лбу грязный платочек. Сашка подумал немного и вошел в землянку.

- Тоби чого? - вытаращил глаза Батюк. Вход сюда был доступен лишь избранным.

- Да вот зашел поинтересоваться насчет Уголовного кодекса, - беспечно оглядывая деревянные полки, ответил Сашка. Глаза у старшины стали круглыми.

- Що такэ?

- Уголовный кодекс нужен, - повторил Стрекалов, - БССР, потому как мы сейчас на территории...

Старшина медленно вышел из-за маленького столика, в раздумье смахнул с него хлебные крошки.

- Зачем вин тоби?

- Я же сказал: интересуюсь. Да и вам его не мешало бы почитать, товарищ старшина. Очень интересная и поучительная книга! Вот, к примеру, есть там одна статья...

- Заходь, - сказал Батюк и прикрыл за Сашкой дверь. На востоке уже занималась заря, когда Стрекалов снова вышел на свежий воздух. Провожая его, старшина говорил: