Поединок отражений

– Круто! А как же Хилевич уцелел?

– Под стол спрятался – реакция у него хорошая, – ехидно сказал Ракитин и обернулся к двери кабинета: – Ну, Владимир Казимирович, что надумали?

Я тоже оглянулся. В дверях стоял бледный, расхристанный Хилевич, в руке у него была зажата ополовиненная литровая бутылка «Джека Дэниэлса». Главу фирмы заметно пошатывало. Когда же это он успел?

– Гос-спода офицеры, – напыщенно начал Хилевич, – я с-согласен с вашими додова… доводами и принял р-решение отбыть домой!

– Очень мудро, Владимир Казимирович, – серьезно кивнул бывалый майор.

– Под охра-аной! – хитро прищурился Хилевич и хлебнул виски прямо из горлышка. – Вот под ее. – Он ткнул бутылкой в сторону притихшей и тоже пьяненькой секретарши. Стакан перед ней на столе был пуст. – Аленушка – мой самый надежный бодигра… бодирга… в общем, боди!

– Не сомневаюсь, – с каменной физиономией произнес Олег. – Машина ждет у подъезда. Я вам позвоню, Владимир Казимирович.

– Идем, киса, – Хилевич отлип от косяка и схватил секретаршу за плечо. – Наш путь дерьмист, э-э… тернист и тр-ру-ден!

Девчонка захихикала, обняла шефа за талию, и оба по сложной траектории двинулись к выходу.

– «Мы в город Изумрудный идем дорогой трудной», – процитировал я, глядя вслед колоритной парочке.

Ракитин хмыкнул, загасил окурок в чудом уцелевшей при разгроме приемной стеклянной пепельнице и продекламировал:

От болей душевных, от болей телесных,
От мыслей, вселяющих боль
Целительней нету на свете компресса,
Чем принятый внутрь алкоголь![42]

– Сильно сказано! – оценил я. – А ну-ка, майор, выдай еще что-нибудь, чтоб душа развернулась, а потом…

Длинный противный сигнал вызова перебил начавшее подниматься настроение. Ракитин выдернул рацию из нагрудного кармана, нажал клавишу ответа:

– Первый на связи. Что случилось?

– Извините, – раздался испуганный незнакомый голос. – Я… я мимо проходил, а тут «скорая» у обочины, люди без сознания… и рация вот.

– Какие люди? Вы кто? – рявкнул, мгновенно подобравшись, Олег.

– Прохожий я… Вижу, машина стоит…

– Где? Где стоит машина?

– На улице… Ве-вершинина.

– Адрес! Номер дома! Ну?

– Пятнадцать…

– Это в студенческом городке, – сказал я. – Все-таки не доехали, значит!

– Стойте на месте, гражданин, никуда не уходите, – четко и спокойно произнес Ракитин по рации. – Опергруппа уже выехала. Дождитесь, пожалуйста, группу! – Он выключил связь и посмотрел на меня. – Ты этого опасался?

– Примерно да.

– Поехали!

* * *

«Скорую» мы увидели издалека. По этой улице машины почти не ездили. Белый минивэн сиротливо уткнулся капотом в кусты боярышника, задние дверцы распахнуты настежь. Ракитин остановил «ауди» метров за двадцать от «скорой», вытащил табельный ПСМ и дослал патрон в ствол.

– Там уже никого нет, Олежек, – сказал я и вылез из машины.

Вдвоем мы медленно подошли к минивэну вдоль обочины, и тут неожиданно из-за машины на нас выскочил молодой парнишка, явно студент. Он увидел направленный на него пистолет, побледнел и чисто по-детски загородился руками:

– Не надо, не стреляйте!

– Ты кто? – спросил Ракитин, опуская оружие.

– Я… Толик, Карпухин. Это я вас вызвал.

– Молодец, студент. Видел кого-нибудь?

– Н-нет. Вот, возьмите, – он протянул нам рацию.

В салоне «скорой» мы обнаружили трех человек – врача, медсестру и Пашу Велесова. Все были без сознания. Причем врач и медсестра так и сидели в своих креслах по бокам от опустевших носилок и видимых повреждений не имели, а вот лейтенанту повезло меньше. Он, видимо, успел среагировать, когда «мертвец» внезапно ожил, и попытался остановить его, но недооценил кондиций противника. Синяк в пол-лица и вывернутая неестественно кисть правой руки были наглядным тому подтверждением. Вдобавок при падении Велесов приложился затылком о какой-то вентиль в углу салона. Я осторожно приподнял Пашкину лобастую голову – нет, кость не пробита, рассечена только кожа, но крови вытекло преизрядно. Раны на голове всегда сильно кровоточат.

– А что с водителем? – спросил я вернувшегося от кабины Ракитина.

– Плохо, – он мрачно оглядел салон. – Еще один труп. Тут хоть все живы?

– В отключке. Насколько могу судить, врача и сестричку он просто усыпил, а вот лейтенанта, пытавшегося его задержать, приложил основательно. Серьезный противник. Бой в ограниченном пространстве, сам понимаешь, в спортивных секциях не преподают.

– А мне другое непонятно: почему они остановились? Ведь знают же правила.

– Элементарно, майор, – пожал я плечами. – Кто-то выскочил на дорогу, причем почти под колеса, если учитывать положение машины и следы торможения.

– Думаешь, она? – Ракитин нехорошо прищурился.

– Логика, майор, и никакой дедукции. Больше некому.