Поединок отражений

Нужно было срочно менять тактику, и я принял часть энергии следующего его удара в живот, сделав вид, что ошеломлен, а когда он, купившись на эту уловку, пошел на добивание, я включил Щит Шакти и нанес двойной энергетический удар в Манипуру и Аджну противника. Выплеск был настолько мощным, что меня самого отбросило назад и ударило о стену возле входной двери, а парня унесло сквозь дверь гостиной и впечатало в декоративную каминную полку. Тело его переломилось посередине, глаза закатились, а во лбу и вокруг пупка расцвели на коже «черные лотосы» – сожженые ударом входные воронки чакр. Парень ничком рухнул на роскошный персидский ковер гостиной и замер.

Я тут же вышел из сверхрежима и тоже не устоял на ногах, упав на колени.

Ракитин, так и оставшийся в коридоре рядом со спальней, изумленно повернул голову и бросился ко мне.

– Димыч, живой?

– Вполне, – с трудом выговорил я заплетающимся языком и медленно поднялся на ноги.

– А где этот, чумовой?

– Там, – я махнул рукой ему за спину.

Олег тут же обернулся и, держа пистолет обеими руками, по-кошачьи приблизился к неподвижному телу.

– Чем ты его?

– Ручками, мин херц, ручками, – попытался балагурить я, но выходило плохо.

– Ни хрена себе! – покачал головой Ракитин и с сомнением посмотрел на мои руки. – Научишь?

– Как-нибудь потом. Ну, как он там?

Я оттолкнулся от стены и успел сделать один шаг, как поверженный враг вдруг рванулся навстречу прямо с ковра, и глаза его горели странным фиолетовым огнем, а «черных лотосов» на коже не было и в помине. Я понимал, что ничего не успеваю сделать, что сейчас он просто разнесет меня на куски, и в этот миг грохнул выстрел. Голова парня лопнула, как перезревший арбуз, и по всей прихожей разлетелись серо-красные полужидкие ошметки, а тело, по инерции сделав еще пару шагов, свалилось прямо мне под ноги.

Я поднял голову и увидел бледного Олега, стоявшего возле каминной полки в ковбойской стойке и все еще державшего в вытянутых руках дымящийся пистолет, направленный теперь уже мне куда-то между глаз.

– Ты и меня для верности прикончишь? – сделал я новую попытку пошутить, хотя внутри меня била сильная дрожь – запоздалая реакция на опасность.

– А? – Ракитин будто вышел из ступора, опустил оружие и начал растерянно оглядываться.

– Случайно, не это ищешь? – кивнул я на труп.

Но Олег вдруг уставился не на тело и не на меня, а на входную дверь, и глаза его медленно полезли из орбит. Обернуться я не успел.

– А-а-а-а! – ударил по ушам дикий, звериный тоскливый крик.

И я увидел, как от двери медленно идет, вытянув перед собой руки… Сынару! Она невидяще прошла мимо меня и упала на колени перед убитым. Потом легла рядом, обняла и прижалась к его телу, не переставая выть на одной жуткой высокой ноте.

Из спальни высунулась взъерошенная голова Полосухина.

– Уже все, ребята? – громко поинтересовался Васька. – Вы закончили?

– Посмотри в ванной, – не поворачиваяь, сквозь зубы сказал я.

Полосухин послушно заглянул туда.

– Никого нет, – недоуменно сообщил он, выходя в прихожую. – А где же Тояна?

– Вот, – кивнул я на труп, который обнимала маленькая совершенно седая женщина.

– Это шутка? – Василий подозрительно уставился на меня.

Вместо ответа я наклонился, бережно поднял Сынару и прижал к себе. Она доверчиво уткнулась мне в грудь, продолжая тихонько скулить и всхлипывать.

– Кто это, Димыч? – спросил, подходя, Ракитин.

– Сынару. Дочь последнего белого шамана Алыкчака Тудегеша и мать Тояны.

– А где же сама Тояна?

– Ты ее только что застрелил, – тихо ответил я, гладя по волосам притихшую женщину.

И словно в подтверждение моих слов, тело на полу вдруг мгновенно и неуловимо изменилось, превратившись в полуголую женскую фигурку. У Ракитина натурально отвалилась челюсть, а Полосухин, зажав рот рукой, кинулся в ванную.

– Что вы наделали, – глухим, безразличным голосом неожиданно заговорила Сынару. – Ее нельзя было убивать. Теперь все погибнет.

– Почему? – Я продолжал держать женщину за плечи, пытаясь заглянуть ей в глаза.

– Она – дочь Икэбитле, – также равнодушно и буднично сообщила Сынару. – Второй взгляд брошен, и скоро Двуликий поднимется из Колодца Тьмы. Та, что вызволила его, желает получить Силу Ночи. Но ей не справиться с демоном, – монотонно продолжала шаманка. – Он – создание другого мира и не подчиняется законам нашего. Икэбитле нужна его дочь, чтобы он смог жить в нашем мире, используя ее тело. Но Тояна умерла, и Двуликий будет мстить, разрушая и убивая…

– Его можно как-то остановить, Сынару? – это спросил не я, Олег.

– Нужно вернуть тело Тояны в капище Двуликого и положить на алтарь полуночи. И когда Икэбитле войдет в мертвое тело, его нужно сбросить в Колодец Тьмы. Тогда Двуликий снова будет падать в него тысячи лет, пока кто-нибудь снова не заглянет в Колодец.

– А нельзя ли его, Колодец этот, совсем… ну, закрыть, что ли? – хмуро поинтересовался Олег.

– Не знаю, – шаманка посмотрела на него совершенно сухими глазами. – Но очень хотела бы.

– Ясно. Ты все понял, майор? – посмотрел я на Ракитина. – Надо торопиться. Сколько у нас времени, Сынару?

– До полуночи…

– А сейчас уже два часа дня.