Поединок отражений

– Ну, поздороваться-то она со мной соизволила, но как только я упомянул о бывшем муже, сделала губки бантиком.

– С чего бы это? – Я зажег плиту и поставил сковороду на огонь.

– Давай хоть ветчину порежу, – нетерпеливо предложил голодный Ракитин и поднялся со стула.

– Тогда уж лучше лук почисти.

– Побольше? – Он вооружился ножом и с готовностью полез в овощной ящик.

– Естественно!

– Ну, так вот, – вернулся к теме Олег, – Лилия Борисовна наотрез отказалась вспоминать даже имя Ильханчика, заявив, что этот человек больше для нее не существует.

– А ты сообщил ей, что он вообще больше не существует? Может быть, тогда она бы посговорчивей стала?

– Если честно, не допер, – вздохнул бывалый опер и размазал по щеке первую луковую слезу. – Но я зашел с другой стороны и спросил о Тояне.

– С тем же результатом?

– Не совсем. Со скрипом, но госпожа Муратова все же соизволила сообщить, что, мол, каждому воздается по делам его, а о Тояне она знает лишь то, что эта ненормальная горянка вышла-таки замуж за некоего Хилевича Владимира Казимировича, причем еще до того, как сама Лилия Борисовна стала женой Амиева-младшего.

– Ого! – От неожиданности я даже забыл перевернуть пластинки ветчины на скворчащей сковороде. – Получается, что Тудегешева устроила весь этот кипеж, уже будучи замужней женщиной?!

– Получается так. – Олег выпрямился над овощным ящиком, держа в руках несколько крупных розовых луковиц: – Столько хватит?

– Ну, если тебя устроит один жареный лук…

– Не жмись, ветчины побольше положи. – Ракитин был неумолим.

– Как-то не вяжется образ вульгарной стервы с ликом гордой дочери гор, – подытожил я. – Надо бы с этим разобраться до конца. Чую, не договаривает чего-то госпожа Муратова… Режь лук, а то мясо вот-вот подгорать начнет.

– Второе подавать? – Олег принялся неспеша выбирать подходящий нож из стойки над кухонным столом.

– Самое плохое?

– Пока что средненькое. Это уже не от меня – от Велесова. Наш несостоявшийся «икар», то бишь господин Витковский, до того как стать управляющим «Сибинвестбанка», трудился главным менеджером компании «Сибнефть»…

– Тоньше режь! И побыстрее…

– Угу. Догадайся с трех раз: чем он там занимался?

– Нефтью торговал… Ты же знаешь, что я в бизнесе – ни бум-бум. – Я снова начал закипать: терпеть ненавижу, когда кот рвется к сметане, а его держат за хвост!

– Ладно, неуч, – смилостивился майор-садист, – квоты на горючее он распределял по Сибирскому региону.

– И что?

– А то! Может, теперь сообразишь, кому досталась львиная доля этих квот?

– Неужели Амиеву?!

– Не-ет… Амиев нарисовался позже.

– Тогда Дуладзе, что ли?

– Именно. А когда многоуважаемый Нос почил в бозе, господин Витковский ушел из «Сибнефти», скромненько, по-английски… Закрывай крышку, не то весь аромат выйдет! – Ракитин с видом утомленного непосильным трудом работяги уселся обратно на стул возле холодильника и вытащил сигареты.

– Разрешите папироску, гражданин начальник? – Я выставил на стол пепельницу и тоже потянулся за куревом.

Мы закурили и некоторое время молча предавались традиционному мужскому занятию: думали. Каждый о своем. Я, например, о том, как бы все-таки разговорить госпожу Муратову? По всему выходило, что и она теоретически могла быть замешана в катавасию вокруг клана Амиевых, ибо мотив, хоть и косвенный, у нее был: месть за давние обиду и оскорбленное самолюбие. О чем думал крутой сыскарь, я мог только догадываться.

– Гарнир ко второму будешь? – спросил наконец он, гася окурок в ракушке пепельницы.

– Валяй.

– Знаешь, по чьей рекомендации наш «икар» оказался в управляющих банка?

– Амиева, по чьей же еще?

– Почти. Красилина!

– Опаньки! – невольно вырвалось у меня. – Как говорила одна не в меру любопытная девочка, становится все страньше и страньше. По-моему, трэба незвэдно погуторить з паном Красилиным на гэту знайчову байку.

– Успеешь еще. Слушай, я жрать хочу! – Ракитин метнулся к плите, как рысь на косулю, и в мгновение ока распределил образец кулинарного искусства под названием «яичница с ветчиной по-сибирски» на две тарелки. Причем мне достались только лук и крохотный кусочек белка. Все остальное «по-честному» вошло в порцию бывалого майора.

Мне оставалось лишь поставить на плиту чайник и довольствоваться малым.

– Ну а самая плохая новость? – напомнил я, когда все было съедено, выпито и даже вымыто.

– Совершенно без затей. – Ракитин снова закурил. – Красилин ушел из-под наблюдения.

– Когда?

– Вчера утром.

– От кого?

– Представь себе, от самого Бульбы!

– Ух ты! Снимаю шляпу. – Я встал и налил обоим еще по чашке чая. – Как же ему удалось?