Поединок с Кремлем

— Что бы вы сейчас сказали Владимиру Путину, если бы у вас была такая возможность?

— Господин Президент, не позволяйте девальвировать и профанировать власть. Не дайте ей превратиться в орудие передела собственности и отстаивания частных интересов бюрократии. Это только умножит ошибки и проблемы 90-х.

— Чем вы планируете заняться, когда выйдете на свободу? Останетесь ли в России?

— Уезжать я бы очень не хотел. В бизнесе себя больше не вижу — этот этап жизни пройден. А вот продолжать образовательные, общественные проекты, которыми я занимаюсь в «Открытой России» уже 3 года, реализовать университетский проект — надеюсь, смогу.

— Как вы проводите время, когда не заняты общением с адвокатами и судом?

— Читаю книги — стараюсь не терять интеллектуальную форму. Книги мне передают постоянно, читаю много.

Журналы, газеты получаю пачками, хотя иногда не хочется читать, потому что лучше не знать, не слышать…

Отвечаю на письма. Пишут много и отовсюду: из России, из-за рубежа. «Плохих» писем почти нет. Все сопереживают, кто-то поддерживает, кто-то просит помощи.

Спортом заниматься не очень получается — места мало, прогулка — 1 час.

— Кто ваши соседи по камере?

— В тюрьме разные люди. Наверное, много плохих, но мне не попадались — у всех свои проблемы, нервы. Пока удавалось со всеми находить общий язык.

— Удовлетворяют ли вас условия содержания?

— Тюрьма, режим строгой изоляции — сами все понимаете. Условия жесткие, но лучше, чем во многих других тюрьмах. В строгом режиме есть свои плюсы.

Камера площадью 12 кв.м., несколько соседей — обычные люди со своими горестями и проблемами, холодильник ЗИЛ, телевизор — 34 см.

А особенно угнетают свидания через стекло раз в месяц. Соскучился по семье — жене, детям, родителям. Их очень жалко.

И тяжело, что совсем нет солнца.

Институты гражданского общества должны создаваться снизу

С 7 июля по 31 августа 2004 года в рамках информационной акции «Задай вопрос Ходорковскому» на сайт Пресс-центра www.khodorkovsky.ru пришло несколько сотен вопросов от читателей. Самыми интересными оказались вопросы, присланные Антониной Наумовой, Алексеем Борисовым, Виктором Макаровым, Виталием Шевцовым

1. Каким образом можно было в такой короткий срок приобрести огромное состояние (15 млрд. долларов), не нарушая законы? (Антонина Наумова)

Более 90 % моего состояния — это акции ЮКОСа.

В 1995 году, перед приватизацией, их рыночная стоимость не превосходила полмиллиарда долларов. Кому-то эта оценка может показаться низкой, но это факт: при определении рыночной цены предприятия играют роль не только его потенциал, но и реальное текущее состояние. А ЮКОС 9 лет был буквально на грани жизни и смерти. $3 млрд. долгов внешним кредиторам, полугодовая задолженность по зарплате. Кризис технологической цепочки и моральный кризис в коллективе. Сотрудники добывающих предприятий были готовы, отчаявшись, получить деньги за свой труд, выходить на улицы. Попробуйте сегодня продать кому-нибудь компанию, коллектив которой готов к бессрочной забастовке и даже бунту!

За 9 лет нашего управления стоимость ЮКОСа выросла в 30 раз. Это и есть мой капитал. В виде «живых» денег я получал от компании только дивиденды. Их совокупная сумма за все эти годы не превысила $1 млрд. и была реинвестирована в компанию. Поэтому когда столь высокопоставленный юрист, как генеральный прокурор России Владимир Устинов, заявляет, что я мог бы погасить так называемую «налоговую задолженность» ЮКОСа, искусственно раздутую налоговиками до заоблачных $7 млрд., из личных средств, он просто страдает от недостаточной квалификации своих экономических советников. Если и когда в команду Устинова придут профессионалы-экономисты, они, надеюсь, укажут Владимиру Васильевичу на этот досадный прокол.

Хочу сказать и пару слов по поводу «рамок закона». Приватизация ЮКОСа проводилась в строгом соответствии с тем законодательством, которое действовало в России в середине 90-х годов. Да, то законодательство было несовершенным. Но принимать законы, формулировать правила игры — прерогатива государства. И если государство задним числом считает свои действия некорректными, оно должно адресовать вопросы своим высокопоставленным чиновникам. Вымещать же злобу на людях, которые смогли втиснуть свою предпринимательскую энергию в рамки закона — не самый разумный для ответственной власти путь.

2. Когда произошла у Вас переоценка отличных интересов в бизнесе, профессиональной деятельности в пользу общественных интересов, идей гражданского общества? Что послужило главным толчком, катализатором в вашем сознании для этих внутренних перемен? (Алексей Борисов)