Поединок с собой

Раймон смотрел на Нинетт с удовольствием: она и в самом деле выглядела шикарно и была совсем молода. Неплохо бы после всей этой адской кухни профессора Лорана провести вечер с такой красоткой… и деньги есть. Да нет, куда там! Раймон вздохнул.

— Желаю удачи, малютка! Завидую тому, кто оплатит твой сегодняшний ужин!

Нинетт расхохоталась, показав ослепительно белые зубы, и медленно пошла по авеню Моцарта. «Ладно, у меня впереди и это, и многое получше этого! — сказал себе Раймон. — Мне только двадцать пять лет!»

— …Как я выгляжу, Дюкло? — спросил профессор Лоран.

Альбер одобрительно кивнул. Сегодня профессор Лоран выглядел лучше, заметно лучше. Теперь уже видно, что Мишель добился-таки успеха: перелом наступил.

— Я думаю, вы скоро сможете выходить в сад, — сказал Альбер. — Но пока не вставайте.

— Да уж, я слушаюсь Мишеля… Дюкло, вы все прочли? — Он указал на записи Мишеля.

— Да. Это необычайно интересно.

— Еще бы! Единственный в своем роде документ. Я сам ничего подобного не ожидал. От запоминал, даже не понимая: ведь эти разговоры не выдумаешь. Да и наши разговоры с Сент-Ивом прямо-таки законспектированы… — Профессор Лоран слегка прикусил нижнюю губу и пробормотал деланно равнодушным тоном:

— Вы, очевидно, поняли из этих записей, что моя жена, активная участница наших опытов, разошлась со мной. Причины тут другие, чем можно судить по отрывочным записям Мишеля, но… да, в общем, все равно! Так или иначе, а это случилось, и, надо признаться, совершенно неожиданно для меня… — Он помолчал. — Но я не об этом. Пойдите сегодня после обеда к Шамфору, попросите его прийти ко мне. Мне нужно поговорить с ним о заказах… Кое-что, видимо, придется изменить… Мишель! Франсуа! — позвал он.

Подошли Мишель и Франсуа. Они остановились, выжидательно смотря на профессора.

— Я решил делать тебе операцию, Франсуа, — сказал профессор Лоран. — Ты получишь возможность говорить. Ты хочешь говорить?

Франсуа поспешно кивнул своей большой круглой головой. На темном лице его проступило нечто вроде улыбки. Альбер смотрел на него с симпатией. Этот неуклюжий, но умный и обычно очень добродушный силач нравился ему больше всех обитателей лаборатории. Мишель уж слишком деловит и точен, как автомат, и совершенно лишен всяких эмоций, если не считать властолюбия; Поль и сначала-то был полуидиотом, а сейчас и вовсе невменяем, а Пьер — лишь уродливое подобие человека. Действительно, как хорошо было бы, если б Франсуа научился говорить!

— Заодно я сделаю тебе новое лицо, — сказал профессор Лоран. — Ты должен выглядеть хорошо.

Франсуа опять закивал, соглашаясь.

— Ему все равно, какое лицо, лишь бы научиться разговаривать, — произнес Мишель, слушавший все это с неодобрительной гримасой.

— Но ты-то понимаешь, что ему нужно лицо? Кстати, не хочешь ли ты тоже получить новое лицо?

— Я? — Мишель недоумевал. — Но зачем же? Ведь у меня лицо вполне правильное.

— Слишком правильное, в том-то и дело. Но ты этого не понимаешь.

— Я действительно не понимаю, как может что-нибудь быть слишком правильным. Я думаю, вы опять шутите… Но когда же вы рассчитываете сделать операцию? Ведь вы еще очень слабы.

— Через неделю! — бросил профессор Лоран тоном, не допускающим возражений. — Я к этому времени поднимусь. Отдохну потом, вместе с Франсуа будем лежать, и ты нас будешь лечить.

— Это неправильное решение, — строго сказал Мишель. — Операция очень сложна и тяжела, вы не справитесь.

— Не беспокойся. Я справлюсь.

— Потом — Поль. Запах крови, вся обстановка операции может очень тяжело повлиять на него. Он ведь все время боялся операции, с этого и началось все.

— Полю придется дать снотворное. Можно даже сделать укол Т-24. Прошло уже много времени, вся доза давно уже выведена из организма.

— Пьер тоже опасен. Наконец, я сам боюсь операции.

— Ты? Но ведь тебе я не буду делать операцию, раз ты не хочешь!

— Я знаю. Но я боюсь, что, когда вы будете делать операцию Франсуа, со мной случится приступ.

Профессор Лоран разозлился:

— Мишель, не говори глупостей! Не запугивай меня! Ничего с тобой не случится! И операцию необходимо сделать, ты же знаешь!

— Надо делать ее позже.

— Не надо позже. Надо через неделю. И я сделаю ее через неделю. Как только Шамфор добудет мне все необходимое.

— Я еще раз предупреждаю вас, что это может привести к катастрофе. Советую отложить операцию.

Мишель ушел к своему рабочему столику. Профессор Лоран досадливо пожал плечами:

— Нет, вы видели, Дюкло, до чего он усложнился! Властность, настойчивость, вранье насчет страха и мрачных предчувствий… Вот тебе и идеальный секретарь, о котором мы мечтали с Сент-Ивом!

— Но почему вы думаете, что Мишель врет, когда говорит, что боится катастрофы? — решился возразить Альбер. — Мне его рассуждения показались вполне убедительными…

— Хоть вы-то не говорите глупостей, Дюкло! Ведь нас же четверо. В самом худшем случае, если даже с Мишелем случится приступ, Франсуа будет под наркозом, Поля мы тоже усыпим. Неужели вы втроем не справитесь с Пьером и Мишелем?

— А если вам станет плохо, кто закончит операцию?