Поединок со смертью

Олеся бросила на меня быстрый взгляд, улыбнулась, но ничего не ответила. Я физически ощущал, как ей страшно. Она боится сказать или сделать что-нибудь «неправильное», отчего я снова «разозлюсь». Мне оставалось лишь по достоинству оценить ее храбрость. Ведь в редставлении Олеси я как «прыгающая мина» – никогда не поймешь, где и почему рванет. Но она все равно повезет меня к своим друзьям. Лишь бы доказать мне, что ей совсем за меня не стыдно. Она не стесняется. Она меня любит.

По лбу Данилы пролегли три большие продольные складки.

– Тебе доставляло удовольствие видеть, как она страдает? – спросил он с болью в голосе.

– Никто не может заставить человека страдать, – безразлично ответил Павел. – Это его собственный выбор. Он может страдать, а может не страдать – это его дело. В ваших книгах так написано. Разве не помнишь? В «Учителе танцев»…

– Ты правда думаешь, что именно это там написано?

– А что, разве нет? – Павел недовольно повел плечами и фыркнул.

– Написано, – тихо прошептал Данила и отвернулся. – Но ведь дело не в том, что написано, а в том, что прочитано. И ты ведь, Павел, прочитал все правильно. Ты знаешь, что стоит за этими словами. Дух человека, поднимаясь над собственным страданием, над великой иллюзией безысходности, видит перед собой огромное пространство подлинного Бытия, в котором нет ничего, кроме Света, кроме Бога. И ты понял это, еще когда читал «Учителя танцев». Но в тебе живет ненависть, и то, о чем ты говоришь сейчас , то, как ты сейчас интерпретируешь эту фразу о страдании и личном выборе человека, – это ложь. И ты лжешь самому себе. Зачем?..

– Ты все еще думаешь убедить меня в том, что Олеся меня любила? – с отвращением в голосе спросил Павел.

– И опять ты врешь, – все так же тихо ответил Данила. – И ты сам это знаешь…

Мы подъехали к высокому новому дому. Остановились перед шлагбаумом. Олеся назвала человеку в будке свою фамилию и номер квартиры. Охранник сверил номера машины со своим списком и пропустил нас.

– Башня из слоновой кости, – весело улыбнулся я.

Олеся протянула мне огромный букет цветов.

– Ее зовут Люда, – она первый раз упомянула об имениннице.

Подарок Олеся решила вручать сама. Когда мы поднялись на нужный этаж, нам открыла девочка лет восьми.

– Здравствуйте, тетя Олеся! – прокричала она и умчалась с криком. – Мама! Мама! Там тетя Олеся! Она с каким-то…

Тут детский голос оборвался.

Люда оказалась женщиной среднего роста и среднего возраста. Ее средней длины волосы были выкрашены в средне-рыжий цвет.

Олеся расцеловала именинницу в обе щеки.

– Людочка, мы тебя поздравляем, – чмок, – счастья, – чмок, – здоровья, – чмок, —успехов…

– Спасибо, спасибо, – повторяла именинница, стараясь не очень сильно на меня коситься.

– Вот, – Олеся повернулась ко мне. – Познакомьтесь. Это Павел. Павел, это Люда.

– Здравствуйте, – я протянул ей цветы. – Очень приятно.

– И мне, – сказала она, а мне стало не по себе от ее взгляда. – Проходите.

В течение часа собрались и остальные гости – всего человек восемь. Я не запомнил ни лиц, ни имен. Было невыносимо скучно. Все делали вид, что знают меня сто лет. Старались быть милыми. Пожалуй, даже слишком.

– Ты, наверное, очень большой начальник? – тихо шепнул я Олесе.

Она снова мягко улыбнулась и погладила меня по руке. Я почувствовал ее напряжение.

– А что, Кира не придет? – вдруг спросила она Люду.

Та взмахнула руками, изображая неведение.

– Ты же понимаешь… – многозначительно сказала она, картинно вывернув кисть.

– Кто это – Кира?

Олеся недовольно поморщилась и уже открыла рот, чтобы сказать: «Так… Это не интересно» – но Люды тут же затараторила:

– Ой, это одна наша журналистка. Они с Олесей вместе учились, Олеся привела ее к нам работать. Теперь ужасно жалеет. Я ей все время говорю: «Да уволь ты ее!»…

– Люда… – Олеся попыталась ее остановить, но та отмахнулась, будто не видит.

– Вот как? Ты уже можешь увольнять? – я удивленно приподнял бровь. – Люда, вы знаете, Олеся такая скромная, она мне ничего не рассказывает! Она что, уже ваш начальник?

– Ну ты даешь! – Люда слегка хлопнула Олесю по коленке. – Ты что же, вообще ничего Павлу не рассказываешь?

– Неудобно… Зачем… – по лицу Олеси пошли красные пятна.

– Не скромничай, – остановила ее Люда. – Знаете, когда она только пришла к нам, я сразу поняла – у нее большое будущее. Тогда, правда, ее директором был Виктор и от меня очень мало чего зависело. Но после того как наш генеральный его уволил и назначили меня, я сразу сделала Олесю программным директором. Но сейчас она уже фактически полностью освоила и коммерческую часть. Вы знаете, как ее любят рекламодатели?

– Люда, перестань! – с отчаянием почти крикнула Олеся.

– Почему? – Люда мастерски изобразила недоумение.

Я видел, что она завидует Олесе. Завидует ее внутренней силе. Завидует, но помогает, чтобы Олеся была ей благодарна, чтобы зависела от нее. Олеся добьется успеха и без ее помощи, но Люда не может этого допустить.

Звонок в дверь прервал этот фарс.

Люда пошла встречать очередного гостя. Олеся схватила меня за руку.

– Я хотела тебе сказать…