Поединок со смертью

— Понятно, — кивнул я и встал. — Пойду покурю.

— Паша! — Олеся дернулась следом за мной, но несколько пар любопытствующих глаз пригвоздили ее к месту.

Я направился к входной двери, чтобы выйти на лестницу. Миновав комнату и длинный коридор, вдруг нос к носу столкнулся с маленькой щупленькой девушкой. Ее голова напоминала застывший взрыв. Черные волосы с ярко-алыми прядями торчали во все стороны, обрамляя густо раскрашенное личико капризного ребенка.

Черные тени вокруг глаз, яркая помада, толстый слой пудры — неудачная попытка скрыть неровную, изъеденную угревой сыпью кожу. Она была одета в чудовищное — черное с красными блестками — короткое платье.

Незнакомка уставилась на сигареты в моих руках.

— Ты курить? — спросила она, и, не дожидаясь ответа, продолжила: — Я с тобой. Что за идиотизм? Еще три года назад можно было курить во всех квартирах. А теперь нет. Все вдруг стали пить травяные чаи и жрать соевую пасту.

Появилась Люда. Увидев сигареты, она укоризненно покачала головой:

— Ай-яй-яй! Вас проводить? — спросила она и, не дожидавшись ответа, повела нас через кухню на балкон. — Кстати, познакомьтесь. Это Кира, — показала она на девушку. — А это Павел, — тут она понизила голос и заговорщицким тоном сообщила: — Тот самый загадочный молодой человек Олеси.

Кира уставилась на меня так, словно речь шла о пришельце с другой планеты.

Мы вышли на огромную лоджию с панорамным видом, обставленную как летняя веранда — с плетеной мебелью и огромными фикусами в кадках.

Я щелкнул зажигалкой. Кира прикурила с грацией привокзальной проститутки, грохнулась в плетеное кресло и закинула ногу на ногу.

— Н-да… — сказала она, оглядывая меня с ног до головы. — Вот уж никогда бы не подумала… Была уверена, что ты правильный очкастый зануда на «Вольво». Один из тех, что даже на пляж приходят в галстуке. А ты ничего. Даже на человека похож.

— Спасибо, — я повернулся к Кире боком и оперся на балконный парапет.

— Сдохнуть можно, как стало скучно жить, — продолжала она свой монолог, сбросила туфли и положила ноги на столик. Короткое платье задралось настолько, что стали видны кружевные резинки чулок. — Ужасно натирают… Ненавижу туфли. Слушай, а где вы с Олесей познакомились? Мне просто интересно, где это в принципе вообще могло случиться.

— На улице, — коротко ответил я, решив опустить подробности нашего с Олесей школьного знакомства.

Кира удивленно вытаращилась на меня, выпуская дым вверх.

— На улице? — переспросила она и усмехнулась. — Черт, чем дальше, тем интересней… Ничего, что я тебя об этом спрашиваю?

— Я похож на человека, который из вежливости будет отвечать на неприятные ему вопросы?

— Нет, не похож, — Кира уставилась на меня странным долгим взглядом. Потом стрельнула окурком так, что тот полетел далеко за бортик лоджии. — Ну что, пойдем к остальным? Посидим с этими занудами?

Когда мы вернулись в гостиную, на Олесе просто лица не было. Она смотрела на меня так, словно умоляла не убивать ее.

— Клевый у тебя бойфренд, — бросила ей Кира и села за стол прямо напротив нас.

Олеся едва заметно кивнула.

Я сел и молча принялся есть, время от времени поглядывая на свою новую знакомую. Она деловито складывала в свою тарелку съестное. Быстро образовалась целая гора, которую она поглощала с такой скоростью, словно боялась, что у нее отберут, если она не уложится в норматив.

Олеся положила руку на мое колено. Я повернулся к ней и подмигнул. Ее рука чуть заметно дрогнула.

За столом тем временем шел оживленный разговор. Гости обсуждали, кто куда поедет в отпуск, делились советами и впечатлениями. Громче всех говорила Люда:

— Ой, Марокко — это такая сказка!..

Я зевнул. Кира заметила это и странно улыбнулась.

Олеся сняла руку с моего колена и взяла бокал с вином.

— Ты же за рулем, — заметил я.

— Вызовем такси, — махнула она рукой и нервно рассмеялась. — Налей мне еще…

Ты изменил ей? — тихо спросил Данила. — Изменил Олесе?

— Да, — спокойно ответил Павел.

— Тем же вечером?

— Да.

— С Кирой?

— Да, — в третий раз повторил он.

— Думаешь, наказал? — спросил Данила.

— Наказал — ответил Павел, и мускульные желваки прокатились по его скулам.

— И доказал себе, что свободен, да?

— Да.

— Воля , — Данила сжал пальцами виски.

— Доказал, — сказал Павел, и снова те же желваки побежали по скулам, та же непримиримость блеснула во взоре.

— Господи, Павел… — Данила откинулся на спинку стула и с удивлением смотрел на него. — И ты скажешь, что тебе не жалко своей собственной жизни?

— А что?.. — гневно выкрикнул Павел. — Что ты заладил? Почему мне должно быть жалко собственной жизни? У меня такая жизнь, как я хочу. Я свободен. Я живу так, как считаю нужным! И пусть мне тяжело, да. Но для этого и нужна сила. И она у меня есть. У меня есть воля — свобода силы и сила свободы! И это не физическая сила, не сила традиции или закона. На моей стороне нет никого и ничего, кроме меня самого. Это моя сила. Почему же я должен жалеть собственную жизнь? С чего?!

— Но как с этим жить… потом ? — прошептал Данила. — С этим нельзя жить…