Поединок. Выпуск 13

Полуприкрытыми глазами смотрел Кудре на огонь. Огонь играл, изредка постреливая. Выстрелило посильнее, и розовый уголек упал рядом с бандитом. Кудре глядел на уголек до тех пор, пока он из розового не стал серым. Тогда он посмотрел на Хамита. Хамит смотрел в небо.

Не торопясь Кудре носком сапога осторожно зацепил конец сильно обгоревшей толстой хворостины и выкатил ее из костра, а потом, как бы меняя позу, резким толчком каблука загнал раскаленную головешку под себя. Хамит отреагировал на это движение, коротко взглянув на Кудре, но не заметил ничего подозрительного.

Головешка была уже за спиной Кудре. Точно примерившись, он лег на нее. Чадила головешка, потихоньку начала тлеть веревка, краснела и вздувалась пузырями кожа на руках Кудре. Он терпел. Наконец веревка поддалась. Еле заметными шевелениями рук он стал сбрасывать ее. Руки были свободны.

Хамит расслабленно лежал, но расстояние позволяло ему выстрелить прежде, чем Кудре достанет его. Путь был один: к коню, мирно щипавшему траву у выхода в свободную степь.

Кудре вскочил и, виляя, стремительно рванулся к коню. Хамит на миг потерял маузер, а когда схватил его рукоятку, Кудре был уже в седле.

Выстрел. Выстрел. Выстрел. Прижавшись к конской шее, Кудре уходил в степь. Хамит положил маузер на согнутую в локте левую руку и тщательно прицелился. Кудре плясал на мушке, но прицел сбивался и сбивался. Выстрел. Всадник скрылся за холмом.

18

Только к позднему вечеру добрался Хамит до аула. То был аул хромого Акана. Обессиленный Хамит вошел в юрту и, почти падая, сел у порога.

— Дай мне коня, Акан, — с трудом проговорил он. — Мне надо спешить.

— Я дам тебе коня, Хамит, — пообещал Акан сострадательно. — Но прежде ты должен отдохнуть. Таким ты никуда не доскачешь.

Старик помог Хамиту встать, провел на почетное место и заботливо усадил.

— Пить, — слабым голосом попросил Хамит.

Акан из сабы налил кумыса в большую чашку и протянул ее Хамиту. Тот, гулко глотая, выпил до дна.

— Ты один? — осторожно поинтересовался Акан.

— Я один, — ответил Хамит. Ярость опять закипела в нем. — Много часов я один шел по степи. Я никого не встретил. Я не мог найти коня. Дай мне коня, Акан.

— Отдохни немного. Все будет хорошо, — как маленькому пообещал старик.

Хамит откинулся на подушки, через голову стащил ремень с тяжелой коробкой маузера и прикрыл глаза.

— Через полчаса я должен быть в пути, — сказал он вяло.

— Через полчаса ты будешь в пути, — опять пообещал Акан, стараясь не обеспокоить дремавшего, тихо отошел к входу и выглянул наружу. Там все было спокойно. Безмолвно. Безлюдно. Старик собранно обернулся. В правой его руке был наган.

— Хамит! — громко позвал он.

Хамит открыл глаза и увидел перед собой маленькую круглую дырку.

— Не шути так, старик, — грозно и негромко сказал он. — Спрячь свою игрушку. Иначе мне придется сломать твою дряхлую шею, — и незаметно потянулся к маузеру.

— Попробуй, — охотно согласился с его предложением Акан и выстрелил.

Пуля вошла в подушку как раз между правой рукой Хамита и маузером. Хамит убрал руку. Увидя, что он понял безвыходность своего положения, Акан сел напротив и поудобнее устроил руку с наганом, направленным в голову Хамита.

— Я давно хотел сказать тебе откровенно, что ты стоишь в этом мире, щенок. Но сегодня и без слов ясно стало, кто ты такой. Ты упустил Кудре...

— Он был здесь? — спросил неизвестно зачем Хамит.

— Он был здесь. И очень скоро будет опять. Со всеми своими людьми. Они исчезли из лагерей, и ваш эскадрон завтра будет сражаться с пустотой. А сегодня отряд Кудре заберет оружие, на котором, кстати, ты сейчас сидишь, и уйдет, уйдет туда, где его не найдет никто. С ними уйду и я. А ты останешься лежать здесь с простреленной башкой.

Хамит поднял голову и плечи, ожидая выстрела.

— Нет, я не буду стрелять, если ты меня к этому не принудишь, — продолжал Акан. — Не пристало марать руки хозяину степи.

— Хозяин, убегающий от своего хозяйства, — не хозяин, — насмешливо произнес Хамит.

— Хозяин. Хозяин, потому что вся земля вокруг — моя земля, потому что скот, который пасется на этой земле, — моя собственность, потому что люди, пасущие этот скот, — мои слуги. Я вернусь, Хамит, я очень скоро вернусь к своему хозяйству! И буду хозяином здесь, а ты будешь гнить в моей земле с простреленной башкой!

Гордыня подняла Акана, и он встал, ощущая свою всесильность.

— Обернись назад, Акан, — миролюбиво предложил Хамит.

Обернуться Акан не успел: кто-то из-за его спины умело и властно перехватил его правую руку, вывернул и вытянул из вдруг ослабевшей кисти наган, ласково говоря меж тем:

— Пушка тебе ни к чему, папаша.

То был Иван. Он смотрел на Акана и снисходительно улыбался. И всемогущий хозяин степи превратился в маленького, злобного, но уже не могущего принести зла ничтожного старикашку.

— Что с ним делать будем, Хамит Исхакович?

— Что с ним делать? Посади где-нибудь здесь. Пусть сидит. — Хамит поднялся, расправил плечи, потянулся. — Фу, черт, устал как! Ужасно боялся, что выстрелит он по глупости или со страха.