Поединок. Выпуск 2

— Отчего же нет, — дон Анхель безмятежно послал к потолку колечко сизого дыма. — Побудешь, сколько понадобится. Располагайся в комнате возле спальни девочек. Мы всегда тебе рады, правда, Эухениа?

Жена Суареса покорно улыбнулась.

Мучительно было пользоваться радушием этой доброй семьи при столь необычных и страшных обстоятельствах.

Два часа спустя Фрэнк с огорчением сообщил Глории по телефону, что сможет заехать за ней лишь утром.

Из воспоминаний О’Тула САНТЬЯГО. АПРЕЛЬ

Пожилой дебелый мужчина в застиранном дхоти стоял на голове, вопросительно уставившись на меня янтарно-желтыми пятками. По его бесстрастному лицу струйками бежал пот. Несколько молодых людей в тренировочных костюмах уважительно созерцали своего наставника — гуру.

— Прошу прощения, что помешал занятиям. Скажите, где сыскное бюро Дика Маккензи? В лабиринте коридоров и вывесок я окончательно заблудился...

Пятки раздумчиво качнулись.

— Маккензи? Верзила-гринго? — чувственные губы толстяка йога пришли в движение. — Значит, так: пойдете прямо, потом направо. Там, где вывеска масонской ложи, свернете налево, а затем еще раз налево. Понятно?

— Понятно, — озадаченно ответил я и ретировался из Академии хатха-йоги доктора Лоуренсио Раджапури.

Бронзовые таблички обступали меня со всех сторон: «Директор компании по производству истинно русской водки «Тройка», рецепт которой был известен только императору Педро I и его убиенному сыну Алехо», «Предсказание судьбы на картах и кофейной гуще. Лиценциат оккультных наук Маурисио Шапиро», «Редакция журнала «Неонудизм», «Консерватория конкретной музыки». А вот и масонская ложа «Кабальерос де Ля Люс». Теперь уж не собьюсь.

— Ну и местечко выбрали вы, однако, для своего оффиса. Здравствуйте, Дик!

— Добрый день. А чем оно плохо? Вполне современный небоскреб — бетон и стекло. И расположен не где-нибудь, а прямо на авениде О’Хиггинс.

— У меня в голове не укладывается: вы — и весь этот балаган...

Маккензи золотыми щипчиками откусил кончик длинной гаваны, обрезанной частью обмакнул сигару в чашку с черным кофе, дымившуюся на столе. («Видно, бывал на Кубе, где бы иначе он приобрел эту привычку?») Закурил.

— А что прикажете делать? Департамент социологических исследований, которым я руководил, после национализации ИТТ закрылся. («Слышал я, слышал об этих исследованиях, смахивающих на составление разведсводок для совета директоров компании».) Меня выбросили на улицу — впору хоть пособие по безработице просить. («Это с твоими-то деньгами, ханжа!»)

— Но вы могли уехать из Чили, получить пост в другом филиале фирмы или даже в Центральном правлении, в Штатах?

— Не хотелось покидать Сантьяго. Понимаете, люблю я этот город, эту проклятую страну. («Не знаю, как насчет любви, но то, что стареющий супермен прекрасно разбирался в чилийских делах и безукоризненно владел местным певучим диалектом испанского языка — факт несомненный».)

— А почему все-таки сыскное бюро, да еще с такой деликатной специализацией по адюльтерам?

— Чистая случайность. Увидел в газете «Меркурио» объявление: «Требуется частный детектив с собственной машиной». Явился сюда. Взяли. Понравилось. Потом откупил всю контору на корню. Деньги — плевые, а, согласитесь, приятнее быть независимым, вести дело самому.

— Между прочим, Дик, я видел вас не так давно на ферме «Сельва Верде».

— Вы что-то путаете, вездесущий мистер Счастливчик. Так ведь вас зовут друзья?

Я не дал увести разговор в сторону:

— Клянусь, я видел вас. («Моя проявленная пленка, не оставляя места для сомнений, зафиксировала чеканный профиль социолога из ИТТ».) Вы сидели в «фольксвагене» и о чем-то беседовали с Марком Шефнером.

— Марк Шефнер? — Маккензи недоуменно наморщил низкий лоб, отчего кустистые брови подползли к некогда пышной шевелюре. — Не припоминаю такого.

— Пусть будет по-вашему. Оставим это... У меня дело к вам, Дик. Вы знаете из рекомендательного письма Драйвуда, что я собираю материалы для книги о заговоре красных. Но до сих пор ничего о плане «Зет» обнаружить не удалось. Sine ira et studio[4] — поделитесь любой информацией, которой располагаете.

Чугунные глаза специалиста по адюльтерам не отразили ни малейшего движения мысли или эмоций, но он определенно понял меня, хотя с латынью был явно не в ладах, а уж «Анналы» Тацита наверняка не читал даже в переводе на английский.

— На прошлой неделе с оказией я получил весточку от мистера Драйвуда. Он еще раз настоятельно предлагает мне помочь вам. Я, конечно, теперь всего лишь скромный частный детектив, но... — последовала многозначительная пауза, — кое-какие важные связи сохранились, а значит, и информация имеется.

Маккензи поднялся, решительно распрямив свой могучий скульптурный торс. Остановился у вделанного в стену бара, забитого бутылками.

— Если вы намерены угостить меня, Дик, покорнейше благодарю — мне еще сегодня предстоит выдать триста строк для «Лос-Анджелес таймс».

— Да нет, сынок! Я не за тем.

Один из отсеков бара оказался потайным сейфом. Дик бережно извлек оттуда канцелярскую папку с фирменным вензелем ИТТ.