Поединок. Выпуск 2

Он собрал со стола бумаги, уложил в атташе-кейс и, не прощаясь, удалился, на ходу небрежно бросив:

— Отто, притащи сеньору матрац и возьми на кухне что-нибудь из еды.

Мой поздний ужин — или ранний завтрак? — свелся к миске плохо проваренной кукурузы с ошметками говяжьей тушенки и кружке остывшей светло-коричневой бурды, безуспешно выдававшей себя за кофе. Зато постель показалась королевской: новенький — точно только что из магазина — матрац, шерстяное мышастое одеяло и чистая, хоть и без наволочки, подушка.

По-немецки пожелав охранникам доброй ночи (они вздрогнули при звуках родной речи), я заснул, без порошков и таблеток, глубоким сном праведника.

Привиделось, что я в своем далеком заснеженном Альмонте. Под бледными лучами северного солнца высверкивал лед застывшей реки, по которому, шлепая босыми ногами, я бежал к отчему дому. Ближе... Ближе... Но что это? Окна и двери крест-накрест заколочены досками с броской надписью: «Ахтунг! Стекло! Не кантовать!» Что сталось с отцом? Я хотел и не мог сдвинуться с места: ступни все глубже врастали в лед...

Я стряхнул сонное оцепенение. Мои голые ноги, выпроставшись из-под одеяла, стыли в рассветной прохладе.

В крохотное, затянутое паутиной оконце хмуро заглядывало белесое утро. Я сел, осмотрелся. За столом, в конце прохода, похрапывал кто-то из охранников, кажется, Отто. Вокруг громоздились все те же ящики, но сейчас на их смолистых боках отчетливо белели бумажные квадраты почтовых ярлыков — во мгле и треволнениях минувшей ночи я их не приметил. Вчитываясь, увидел, что адрес отправителя везде одинаков: «г. Вальдивия. Алонсо Кабеса де Вака-и-Бальбоа». (Неужели этот проходимец выправил себе документы на такое фантастическое имя?!) Получатели были разные: какие-то неведомые мне сеньоры Пересы, Мартинесы и так далее и тому подобное, жительствующие в Сантьяго, Консепсьоне, Темуко, Вальпараисо, Ранкагуа, и в компании с ними — некий господин Адольф Кранц из колонии «Дигнидад», что подле города Парраль. («Дигнидад»?.. По-немецки «Вюрде»... Ну, конечно! Это же поселение нацистов, бежавших от возмездия после разгрома третьего рейха.)

На одном из ящиков доска отошла, оскалясь редкими зубьями ржавых гвоздей. Я осторожно, чтобы не разбудить Отто, поднялся со своей королевской постели и — еще более осторожно — запустил руку в утробу деревянной тары, содержимое которой предписывалось никоим образом не кантовать. Стружки. Промасленная бумага (вот откуда тот поначалу сбивший меня с толку запах судового машинного отделения!). Пальцы нащупали цилиндрический стержень, прошлись по нему и легли на ложе карабина.

Все становилось на свои места: Хозяин и его свора — контрабандисты оружием, попутно промышляющие наркотиками; груз, минуя пограничные и таможенные посты, переправляется из Аргентины в Чили, а там из города Вальдивии рассылается — уже по почте — противникам Народного единства. К этой преступной игре причастны и вчерашние наци.

Размышляя над сделанным открытием, я вновь улегся. По самый нос натянул на себя одеяло. Прямо перед глазами по мышастой шерсти кровью расползался красный казенный штамп: «Лепрозорий святого Франциска Ассизского». Я громко выругался.

Сонный страж заворочался.

— Отто! Черт вас возьми... Да проснитесь же!

Натянув башмаки, я заковылял к выходу. Тевтон заворчал сквозь зубы, постепенно пробуждаясь.

— Немедленно позовите шефа, — я сорвался на крик: — Слышите, не-мед-лен-но!

Отто пружинисто выскочил из-за стола, схватил меня за ворот рубахи и рывком отшвырнул назад.

— Заткнись, собачий сын!.. Если понадобишься шефу, он сам сюда придет.

Не решаясь присесть на матрац — новый вроде, но вдруг им уже пользовались прокаженные! — я без сил опустился на ящик. Понятно теперь, почему вода в графине воняла карболкой. А миска? Ее-то хоть догадались продезинфицировать?! В памяти всплыла мерзкая картина: отец Лукас — Дантевым Вергилием — во время очередной экскурсии таскает меня по кругам лепрозорного ада. Львиные маски сгнивших лиц... Култышки скрюченных рук... Безобразные язвы на теле...

Сколько я просидел так в удрученном оцепенении, не знаю. Я полностью отключился и не слышал, как пришел Хозяин.

— Доброе утро, сеньор О’Тул. Надеюсь, хорошо спалось. Присаживайтесь к столу. Мы навели справки — наши чилийские коллеги рекомендуют вас с наилучшей стороны: вы, оказывается, протеже мистера Драйвуда. Что ж, голубчик, сразу об этом не сказали?

— А вы бы мне поверили? И потом, как я мог предположить, что вам знакомо имя моего друга Джеймса, крупного бизнесмена, не имеющего ровным счетом никакого отношения ни к торговле оружием, ни тем более к операциям с наркотиками.

Гневливый главарь контрабандистов слегка поморщился на мой почти незакамуфлированный укол, но вступать в словесную перепалку не стал:

— Давайте о деле. Итак, если ваши планы не изменились за ночь, мы можем действительно оказать вам содействие в приобретении и героина и оружия. В какой валюте будете платить?