Поединок. Выпуск 4

– Порукой – мой мундир офицера Национальной гвардии и семнадцать лет безупречной службы. Разве этого недостаточно? – отчеканил панамец. (В последний день перед отъездом в Буэнос–Айрес, когда он представил начальнику план действий в Аргентине, они вместе с полковником Бартоломео Монтехо решили, что, если удастся выйти на руководство ААА, капитану не следует скрывать свое имя, как и то, что он – сотрудник контрразведки. Тем более что установить его личность с помощью ЦРУ – а аргентинские ультраправые, вне всяких сомнений, поддерживали контакты с Центральным разведывательным управлением США – было проще простого.)

– Это ещё не аргумент. Или, во всяком случае, не самый убедительный аргумент, – желчно заметил Бласко Крус.

– Вы можете навести справки.

– Некогда. И нет ни малейшего желания. Вы упоминали имя Доминго Овьедо. Что? Приходилось встречаться?

– Не просто встречаться. В шестьдесят шестом были с ним в одной школе. В Зоне канала.

– И чем же вы занимались там? – Молодой человек окончательно пришел в себя. Теперь перед Иселем снова сидел умный, цепкий, внимательный собеседник.

– Военная школа в Форт–Шермане обучает приемам «бесшумного убийства», тому, как можно выжить в джунглях, то есть многому, без чего не обойтись в зараженных партизанами районах. Мы с Доминго, как и другие офицеры специальных войск, занимались ориентированием на местности, преодолением тропических зарослей, водных преград и непроходимых болот. Учились есть сырыми рыбу, птиц, тапиров, оцелотов, муравьев – они, правда, больше годятся вместо специй… А вот кузнечики – настоящий деликатес!

– Ну, ладно. Хватит пережевывать старое. Это всё известно. После школы вы виделись с Доминго Овьедо?

– Да, конечно. В шестьдесят седьмом… И потом – в шестьдесят девятом. Он приезжал в Бальбоа–Хайтс и заглядывал ко мне в Сьюдад–де–Панама. Уже в капитанском чине. Овьедо…

–Дрянной человечишко! Спесив, амбициозен, глуп, – отрезал Бласко Крус. – К тому же с запятнанной репутацией.

– Что вы?! Доминго блистательный офицер.

– Не тратьте энергию даром, Прьето, – вам всё равно не переубедить меня.

– Но он столь успешно начинал свою карьеру и, если бы не прискорбный случай, наверняка достиг бы больших высот.

– Кто поспешно карабкается наверх, рискует сорваться и свернуть себе шею.

– Так–то оно так. И все же в вашей организации Овьедо, насколько мне известно, не на последних ролях?

– Правильнее сказать – не на самых последних. Держим его как бывшего военного: мало у нас людей, прошедших армейскую выучку. И опыт его в диверсионных делах нужен. А вообще–то не боец он. Этот ловкач–парвеню ищет, что поспокойнее, повыгоднее – занимается налаживанием связей с организациями, родственными «Трем А» по духу. Поехал за опытом в Италию. Ну, капитан, так чего же ждут ваши «честные, преданные отчизне офицеры» от «Антикоммунистического Альянса Аргентины»?

Исель, убаюканный пасторальным пейзажем и размеренной речью Бласко Круса, успокоенный улыбкой, которая выползла и застыла на потрескавшихся губах аргентинского фашиста, не расслышал его вопрос. Или сделал вид, что не расслышал.

– Что вы молчите? Я вас спрашиваю. Не можем же мы весь день торчать у этой лужи?! – в голосе молодого человека прозвучало недовольство.

– Вы о чём? Ах да, да. Мы нуждаемся в вашей помощи. Есть ли возможность направить в Панаму человека, чтобы он на месте поспособствовал формированию из надежных людей вооруженных групп по образу и подобию «Трех А»? Познакомил бы нас с вашими методами. Проинструктировал по вопросам конспирации, стратегии и тактики. Ваш опыт ведения тотальной борьбы против красных очень важен. Понимаете?

– Не очень–то вы у себя в Панаме разворотливы, – задумчиво и чуточку покровительственно проговорил Бласко Крус, – с такими черепашьими темпами вам и до второго пришествия не дождаться успеха.

– Поэтому нам и нужна помощь. Поэтому я здесь.

– Все бы ничего, да в ближайшее время мы никого к вам послать не сможем. Рядового члена – что проку? А из руководства в Байресе только я. Остальные разъехались по провинциям. У самих дел по горло, – он провел ребром ладони по тощей своей шее. – Да уж потерпите, попозже что–нибудь придумаем. Что вы скажете на это?

– Жаль, очень жаль. Я прямо не знаю… Мы так надеялись, так рассчитывали на вас.

– Рассчитывать надо только на себя и не бояться грязной работы, не бояться запачкаться кровью… А вам, я вижу, хотелось бы перейти вброд реку, не замочив ног? Такого не бывает. Вы же не Христос! – Настроение у Бласко Круса менялось, как погода на взморье, становилось все более тревожным и агрессивным. – Дьосдадо! Дьосдадо!!! Чико! – закричал он, рывком поднимаясь с травы. – Где вы, чёрт бы вас побрал совсем?!

Капитан Прьето тоже встал. Из–за кустов до их слуха донеслись звуки возни, рычание, топот, и на лужайку – к поросшему камышом и кувшинками тихому озерцу – выскочил дымчатый дог. Гигантскими прыжками он мчался к хозяину, волоча за собой тяжело дышавшего Сумаррагу.

– Ты что, болван, не догадался спустить пса с поводка? Так и выгуливал, мерзавец?