Поединок. Выпуск 4

Несмотря на предстоявшее ему пренеприятнейшее объяснение с шефом Хе–дос («Ох и помотает же мне старик нервы!»), контрразведчик успокоился, повеселел. Он заказал в номер легкого вина, зелени, мяса («Пожалуйста, на три персоны. К восьми часам. И непременно кофе и пирожные»), позвонил О'Тулам, у них никто не подошел к телефону («Видно, выехали уже»), включил телевизор и уселся поудобнее в кресле – смотреть стародавний фильм «Кровь и песок». В голливудской версии известного романа Бласко Ибаньеса в главных ролях были популярные в послевоенные годы Рита Хэйвортс, Линда Дарнел и Тайрон Пауэр. Когда–то, давным–давно, именно Тайрон Пауэр из «Знака Зорро» – ловко владеющий шпагой и словом, гордый, рыцарственный, бесшабашный, бескорыстный защитник обездоленных и угнетенных – стал для четырнадцатилетнего Иселя предметом обожания и подражания. Едва кончались уроки в школе, ватага сорванцов, возглавляемая Прьето, мчалась сломя голову на окраину городка. Там – в колком кустарнике, на откосах, среди камней – разгорались жаркие схватки на самодельных мечах и рапирах. Равных Иселю в беге, фехтовании, борьбе среди эль–реальских мальчишек не было. Много лет спустя, в офицерском училище в Сан–Сальвадоре и позже – в школе «рейнджеров» в Форт–Шермане, он, одерживая победы в спортивных состязаниях, не раз получал призы и с благодарностью вспоминал годы далекого, невозвратного детства. Покойного отца…

Хулиан Фернандес Прьето – скромный учитель истории, заприметив в своём старшем сыне раннюю неукротимую увлеченность романтическими подвигами героев прошлого, сам подбирал ему книги для чтения. А вечерами, когда меньшие засыпали (кроме Иселя в семье учителя были ещё две девочки и два мальчика), а мать – всегда тихая, неперечливая, ласковая – присаживалась в уголке что–то заштопать, пришить пуговицы или просто подремать за спицами у неяркой лампы, отец рассказывал о Спартаке, Жанне Д'Арк, Уотте Тайлере, Робеспьере, Гарибальди; об освободительных войнах Боливара и Сент–Мартина; о том, как янки в 1903 году навязали панамцам кабальный договор о канале. Он много знал и был прекрасным рассказчиком, этот незаметный, близорукий, похожий на восклицательный знак учитель из Эль–Реаля, так никогда и не совершивший в жизни ничего героического! Человек трудного характера, неуравновешенный, вспыльчивый, но глубоко порядочный и честный, Хулиан Фернандес Прьето больше всего не терпел лжи и несправедливости, даже если они проявлялись в мелочах. И привил эту нетерпимость Иселю. «Знаю, знаю, сынок: в мире, где всё держится на деньгах и силе, где самые высокие понятия – Свобода, Равенство, Справедливость – служат подстилкой для продажных политиканов, трудно пробить себе дорогу, нужно ловчить, выворачиваться наизнанку, быть готовым пойти на любую подлость, на любую низость. Но ты упадешь в собственных глазах, перестанешь быть человеком, если выберешь в жизни такой путь. Потеряешь сердце, загубишь совесть, и ничто – ни власть, ни богатство, ни слава – не заменит тебе их» – так говорил Иселю отец…

– Эй! можно войти? Ты не спишь? – на пороге номера стояли Фрэнк и Глория.

Погруженный в раздумья, капитан Прьето не заметил, как кончился фильм. Не услышал он и стука в дверь, когда наконец появились О'Тулы.

– Нет, я не спал. Хотя мог бы вполне соснуть немного. Уж очень медленно вы добирались сюда…

– Вспомни, что сказал в «Ромео и Джульетте» старина Шекспир: «Кто чрезмерно спешит, может так же опоздать, как и тот, кто чрезмерно медлит». С нами произошло именно это.

– Но что же все–таки стряслось у вас? – Капитан Прьето обращался к Фрэнку, а сам не отводил обеспокоенного взгляда от Глории, которая сидела прямо, не шелохнувшись, будто окаменев. В её заметно осунувшемся лице не было ни кровинки, огромные зеленые глаза – всегда чуточку ироничные – смотрели печально и скорбно. – Что случилось, Гло?

О'Тул бережно и осторожно сжал руку жены, безжизненно лежавшую поверх стола:

– Дорогая, я расскажу всё Иселю, если позволишь? – Она вздрогнула, поежилась и – не в силах больше сдерживаться – расплакалась. – Ну, успокойся, моя любимая, успокойся! – Фрэнк поцеловал мокрую от слез ладонь Глории. – Мы бессильны сейчас что–либо сделать… У нас большое горе. В Чильяне пиночетовцы схватили отца Гло. Она не хотела ничего говорить тебе, чтобы не омрачить нашу последнюю встречу в Байресе, просила придумать какое–нибудь путное объяснение, вот почему мы задержались. Да видишь, как всё нескладно получилось!..

ГЛАВА X