Поехавшие

- Чего ты бесишься, гиена? Я ничего про это не сказал. Антон – балбес, даже спорить не буду. Ляпнул, не думая о последствиях. Прекрасно знаю, что Марк злопамятный, слава Богу разругаться они не успели.

- Нормальный он, - процедил сквозь зубы Ярик, сжимая кулаки. Паша поднял руки, примирительно пихнув друга в плечо.

- Не дури, Тасманчик. Хватит щериться, заботливый папаша, наследничек у тебя сам за себя постоять может, - хрюкнул от смеха, - я впечатлился, когда он на меня гавкнул.

- Правильно, - надулся от гордости Ярослав. – Нам, маленьким гиенам, тяжело в вашем мире хищников!

- Ха.

Дома было хорошо. Раздражающий попугай Гоги спал в своей клетке под толстым покрывалом, успокоившиеся бабушки с дедушкой решили приехать утром, дабы лишний раз убедится в целости и сохранности единственного внука. Сам Марк держал в ладонях любимую кружку, наполненную доверху шоколадом. Внутри плавали белые воздушные зефирки в виде забавных животных, расположившийся у ног прямо на светлом мягком ковре Шницель, грел ноги хозяина на удивление оставаясь спокойным уже более часа с момента возвращения Тасманова в родные пенаты. Он раздумывал, то и дело косясь в сторону журнального столика, где валялся брошенный Айфон с наушниками. Позвонить или написать? Решал сложную задачку в голову, одетым в домашний немного растянутом свитере, прислонившись спиной к мягкому кожаному дивану в большой гостиной. 

Предрассветные лучи восходящего солнца пробрались сквозь закрытые шелковые шторы, немного освещая комнату и рядом тихо открылась дверь. Запах шоколада смешался с цветочным ароматом материнских духов, едва Раиса присела рядом на ковер к сыну вместе с такой же кружкой.

- Ты же не любишь сладкое, - вытянул шею, разглядев точно такие же зефирки вперемешку с горячим напитком. Придвинулся ближе, устраиваясь рядом прижавшись к ней боком. Даже не удивился, когда спустя пару минут к ним присоединился Ярослав с точно такой же кружкой и похожем свитере.

- Ты тоже не любишь, - отсалютировала кружкой, покосившись на мужа, усевшегося с другой стороны от Марка. – Это шоколад с зефиром? – хмыкнула, осторожно отпивая горячую жидкость и чуть морщась.

- Хотел добавить коньяк, но я же двадцать лет, как завязал, - проворчал Тасманов старший, стягивая широкий теплый плед с дивана, накрывая всю семью. Шницель заскулил, немного заворочался, а затем перевернулся на спину, заставив всю семью умилится.

- Здоровое тело – здоровый дух, - проскандировала Рая любимую присказку Степана Ерофеича, на что Марк злорадно усмехнулся, пихнув осторожно отца.

- Слышал? Никакого алкоголя в доме, - перевел слова матери, поймав обиженный взгляд отца.

- А ты чего потакаешь ей, маленький подхалим?

- Сам говорил: любимая женщина – святая женщина, на нее надо молиться. Кто у меня любимая женщина? Мамуля, - невозмутимо задрал нос, отпивая из своей кружки и кривясь от сладости. Приторно, зато согревало изнутри. Сам не заметил, как успел замерзнуть пока они разбирались с патрульной службой на улице. Раиса расплылась в улыбке, положив голову на плечо сына. Часы покоя, тихие разговоры обо всем на свете перед рассветом и шорох проснувшейся птицы в клетке. Пару раз попугай Гоги оскорбительно выкрикнул парочку нехороших слов, пытаясь привлечь к себе внимание. Однако вскоре смирился с тем, что сейчас до него никому нет дела и вновь уснул под покрывалом, пока у семьи Тасмановых проходил день, посвященный исключительно друг другу.

- Купим тебе новую машину…

- Никакой новой машины, пап. Какой-то урод грохнул мою БМВ, думаешь я об этом забуду? Нет, скорее пусть себе новую жизнь купит бонусом к старой. Когда узнаю чьих рук дело, закопаю в лесу под елочкой.

- Видишь, Яр? Говорила, он упрямый, весь в тебя.

- Что за привычка вечно обвинять в косяках только меня? – возмутился Ярослав, оглядываясь на свою семью. Ответом ему был только собачий лай и голос Гоги из-под покрывала:

- Муда-а-ак!

Человека, даже самого терпеливого, можно достать разными способами. Например, навязчивым вниманием или чрезмерной опекой. И если первые пару-тройку дней это весело, то остальную неделю не очень. Приближался знаменательный день – день рождения Анастасии Канарейкиной, а вся ее семья с друзьями и родственниками будто дружно сошли с ума. Теперь каждый день ее встречали, провожали, интересовались состоянием дел, личной жизнью, количеством потребляемой пищи, воды, времени сна и маршрутом помимо университета с работой. Особенно Марк Тасманов – последний похоже вовсе вознамерился довести Настю до ручки своим вниманием, которого стало слишком много. Если раньше он раздражал ее недельным игнорированием, то теперь наблюдая изо дня в день его в квартиры четыре Канарейных – хотелось убивать.

С Антоном они общались, но гораздо прохладнее, чем до аварии. Причем сам Татошка инициативу как раз проявлял, умудрившись перебороть патологическую лень и врожденное равнодушие, а вот Марк на контакт не шел. Сейчас он пил чай в компании Антона на кухне, и за все время они перекинулись разве что парой слов помимо приветствия. Еще одна причина, чтобы злиться.