Поэма про Ива Монтана

Театр уж полон, ложи блещут.
На сердце — долгожданный Ив.
Мужья и жены рукоплещут:
«Как он поет. Как он красив.
Как он стоит, как он шагает,
Как он моргнул, как он вздыхает,
Какой прононс, какое „Р“,
Какой фурор в СССР!»
— А я сдержалась еле-еле
Когда он пел свои «Качели»,
Хотела громко крикнуть «Бис!»
Чуть было не упала вниз.
А как он выдал про стилягу!
Вот подойду к нему, и лягу.
Бери меня, срывай нейлон!
Бушует чувств во мне мильен!
А он стоит, расставив ноги,
Улыбки расточает он,
И про оливы на дороге
Поет, держась за микрофон.
Какой певец! Мужчина! Боже!
Какой артист, ах — ну и ну!
И Образцов, усевшись в ложе,
Пускает на пиджак слюну.
Его супруга, севши рядом,
Глядит на всех безумным взглядом
И шепчет: «Это наш Монтан».
А рядом у ее подруги
Чулок порвался от натуги,
Трещит бюстгальтер, но она
Сегодня радостью полна,
И не дыша, следит за тем,
Как он поет «Жэтэм, жэтэм»
Звучит мелодия Косма,
Сентиментальная коллизья,
И в зале все сошли с ума,
И сами падают, как листья.
И вот — конец, в конце концов.
Нет, не конец, скрывать не стану:
На сцену вышел Образцов
И скромно подошел к Монтану.
Он шел, чтоб видели, как скромен,
Хотя талант его огромен,
Чтоб все видали, как он прост,
Сутулясь шел, не в полный рост
И он стоял в оцепененье,
Чтоб видели его волненье,
И робким шепотом сказал
(Но так, чтоб это слышал зал):
«Месье Монтан, — произношенье
У многих вызвало сомненье,
Но тем не менье, произнес
Он это по-французски, в нос,
Месье Монтан, такого рода
Вам поздравление принес:
От имени всего народа
Сейчас приветствую я Вас.»
Был спич, им сказанный, таков
(Кто слышал, правильно оценит),
Как будто здесь не Образцов,
А все правительство на сцене.
«Вы гений, Вы, месье, кумир.
Вы самый чудный, благородный.
Вы… вы борец за мир,
Великий деятель народный.
Да-да, Вы, что ни говори,
За мир боролись неустанно».
Казалось, Жолио-Кюри
Сменил на сцене Ив Монтана.
«Вы гений, Вы любимец масс,
Вы выше всех здесь, в зале данном».
Казалось, что ожил Карл Маркс,
Переодевшийся Монтаном.
«Я поцелую Вас, мон шер,
От всех, кто есть в СССР».
И губы вытянув, к Монтану
Идет с улыбкой, как холуй.
Нет, я описывать не стану
В поэме этот поцелуй.
Не потому что против ласок
Я сам имею в этом стаж,
Мне просто не хватает красок
Чтоб описать подхалимаж.
Когда раздался этот чмок,
Все закричали в исступленьи.
Я это выдержать не мог,
Я был, признаться, в изумленьи.
Как будто рухнула гора,
Шумя и низвергаясь в дали.
Кричали женщины «Ура!»
И в воздух чепчики бросали.
Ревел, стонал и хлопал зал,
И двести люстр, звеня, дрожали.
Я сотой доли не сказал,
Всего, что было в этом зале.
Но, хоть сей факт и не проверен,
И хоть молчит о нем печать,
Я стопроцентно в нем уверен,
И не могу о нем молчать.
Увидев поцелуй таковский
И образцовскую губу,
Наверно, Петр Ильич Чайковский
Вертелся флюгером в гробу.