Поэмы

Вдруг чтой-то — бух!

В саму гущу-то, в саму жижу —

Не то груша, не то булыжник?

Молчит артель,

Язык отсох.

Аль сон-на-хмель?

Вдруг ктой-то: ох,

Братцы! Влас-Митрофан-да с Савкой!

Пропал благовест! пропал сплав-то!

Ох, пот-наш-труд!

Ох, звон-наш-сплав!

Типун-те-лют!

На глаз твой прав!

Да нацелившися, да вс'e враз:

— Типун, дурень, тебе на лев глаз!

Тут чаще пуль

В него артель:

— Ох ты, сосуль-

Орут-капель!

Кто ж эт’в ……… слезу ронит!

Самовар ты аль рукомойник?

О ….…… -наш-цех!

Товар-наш-брак!

Добро б с opеx,

А то — с кулак!

Ох ты дуб-дубрецкий-балка!

А дурище-то: «Мо — оскву жа — aлкo!»

— Врешь, каланча,

Мочить не смей!

Слеза, моча —

Одна мокредь.

Видно, мать-то твоя волчица!

………… — в котел мочиться!

Ох ты нахал,

Орут, негож.

Ревун напал —

Да где ж, да кто ж —

В самы сливки-то, в самы пенки!

— Ну и стал бы себе у стенки.

Хорош мужик!

Где встал, там льет!

Ай хряк? ай бык?

Да скот и тот —

Чтобы место свое впредь ведал —

Самого тебя — слезе следом!

Глубок котел,

Сажен, быть, сто.

Молчит осел.

А волк — волк што?

Ничего себе носик черный.

Только шерсть у него кверх корнем.

И в переруб

— Умен — нишкни! —

«Он, может — дуб,

А вы так пни!

Да в такой-то слезе — врать буду? —

Серебра почитай с три пуда.

А ну к’ старшой,

Взгляни в горшок,

Каков настой?

Каков борщок?»

Что ж эт’, родные? что и эт’ с сплавом?

А с сплавом — то, а с сплавом — так:

Чистое с'eребро черп'aк

Несет — затрясся черпачок —

Чистое серебро течет.

Остолбенел:

Столбняк — народ

Кто — мак, кто — мел,

А кого — в пот.

А волчище-то, хвосток трелью:

— Ну а и при ём подмастерье!

И весь урон-то ваш-изъян,

Что будет звон ваш серебрян,

Один: мать честна! другой: сон чист!

Под образа б

Тебя, слона!

Ну и слеза,

Орут, жирна!

А волчок, аблакат занозист:

— Поглядел бы на наш колодец!

……………………

……………………

Вдруг ктой-то: ……….

Да в ножки: бух!

Вались, родные, на всех хватит!

Да все разом вдруг: про — ости, братец!

Что енерал на площади

…… — а кругом бухают,

Проломанный картуз к груди,

Стоит Егор, звон слухает.

1928

НЕСБЫВШАЯСЯ ПОЭМА

Будущее — неуживчиво!

Где мотор, везущий — в бывшее?

В склад, не рвущихся из неводов

Правд — заведомо-заведомых.

В дом, где выстроившись в ряд,

Вещи, наконец, стоят.

Ни секунды! Гоним и гоним!

А покой — знаешь каков?

В этом доме — кресла как кони!

Только б сбрасывать седоков!

А седок — знаешь при чем?

Локотник, сбросивши локоть —

Сам на нас — острым локтем!

Не сойдешь — сброшу и тресну:

Седоку конь не кунак.

В'oт о чем думает кресло,

Напружив львиный кулак.

Брали — дном, брали — нажимом —

Деды, вы ж — вес не таков!

Вот о чем стонут пружины —

Под нулем золотников

Наших… Скрип: Наша неделя!

     …Треск:

В наши дни — много тяж'eле

Усидеть, чем устоять.

Мебелям — новое солнце

Занялось! Век не таков!

Не пора ль волосом конским

Пробивать кожу и штоф?

Штоф — истлел, кожа — истлела,

Волос — жив, кончен нажим!

(Конь и трон — знамое дело:

Не на нем — значит под ним!)

Кто из вас, деды и дяди,

В оны дни, в кресла садясь,

Страшный сон видел о стаде

Кресел, рвущихся из-под нас,

Внуков?

       Штоф, думали, кожа?

Что бы ни — думали зря!

Наши вещи стали похожи

На солдат в дни Октября!

Неисправимейшая из трещин!

После России не верю в вещи:

Помню, голову заваля,

Догоравшие мебеля —

Эту — прорву и эту — уйму!

После России не верю в дюймы.

     Взмахом в пещь —

Развеществлялась вещь.

Не защищенная прежним лаком,

Каждая вещь становилась знаком

      слов.

Первый пожар — чехлов.

Не уплотненная в прежнем, кислом,

Каждая вещь становилась смыслом.

Каждый брусок ларя

Дубом шумел горя —

И соловьи заливались в ветках!

После России не верю в предков.

В час, как корабль дал крен —

Что ж не сошли со стен,

Р'yшащихся? Половицей треснув,

Не прошагали, не сели в кресла,

Взглядом: мое! не тронь!

Заледеня огонь.

Не вещи горели,

А старые дни.

Страна, где всё ели,

Страна, где всё жгли.

Хмелекудрый столяр и резчик!

Славно — ладил, а лучше — жег!

По тому, как сгорали вещи,

Было ясно: сгорали — в срок!

Сделки не было: жгущий — жгомый —

Ставка 'oчная: нас — и нар.

Кирпичом своего же дома

Человек упадал в пожар.

Те, что швыряли в печь —

Те говорили: жечь!

Вещь, раскалясь как медь,

Знала одно: гореть!

Чт'o не алмаз на огне — то шлак.

После России не верю в лак.

Не нафталин в узелке, а соль:

После России не верю в моль:

Вся сгорела! Пожар — малиной

Лил—и Ладогой разлился!

Был в России пожар — молиный:

Моль горела. Сгорела — вся.

* * *

Тоска называлась: ТАМ.

Мы ехали по верхам

Чужим: не грешу: Бог жив,

Чужой! по верхам чужих

Деревьев, с остатком зим

Чужих. По верхам — чужим.

Кто — мы? Потонул в медв'eдях

Тот край, потонул в полозьях.

Кто — мы? Не из тех, что ездят —

Вот — мы! а из тех, что возят:

Возницы. В раненьях жгучих

В грязь вбитые за везучесть.

Везло! Через Дон — так голым

Льдом! Брат — так всегда патроном

Последним. Привар — нес'oлон,

Хлеб — вышел. Уж так везло нам!

Всю Русь в наведенных дулах

Несли на плечах сутулых.

Не вывезли! Пешим дралом —

В ночь — выхаркнуты народом!

Кто — мы? Да по всем вокзалам…

Кто — мы? Да по всем заводам…

По всем гнойникам гаремным, —

Мы, вставшие за деревню,

За дерево…

С шестерней как с бабой сладившие,

Это мы — белоподкладочники?

С Моховой князья, да с Бронной-то,

Мы-то — золотопогонники?

Гробокопы, клополовы —

Подошло! подошло!

Это мы пустили слово:

— Хорошо! хорошо!