Читаем Поэмы полностью

Прямо-таки — красота была!


И вдруг — огромной рамой

К живому чуду — Аз —

Подписанному — мрамор:

Ворота: даль и глаз


Сводящие. (В сей рамке

Останусь вся — везде.)

He к ферме и не к замку,

А сами по себе —


Ворота… Львиной пастью

Пускающие — свет.

— Куда ворота? — В счастье,

Конечно! — был ответ


(Двойной)…


Счастье? Но это же там, — на Севере —

Где-то — когда-то — простыл и след!

Счастье? Его я искал в клевере,

На четвереньках! четырех лет!


Четырехлистником! В полной спорности:

Три ли? Четыре ли? Полтора?

Счастье? Но им же — коровы кормятся

И развлекается детвора


Четвероногая, в жвачном обществе

Двух челюстей, четырех копыт.

Счастье? Да это ж — ногами топчется,

А не воротами предстоит!


Потом была колода —

Колодца. Басня — т'a:

Поток воды холодной

Колодезной — у рта —


И мимо. Было мало

Ей рта, как моря — мне,

И всё не попадала

Вода — как в странном сне,


Как бы из вскрытой жилы

Хлеща на влажный зём.

И мимо проходила

Вода, как жизни — сон…


И, утеревши щеки,

Колодцу:— Знаю, друг,

Что сильные потоки —

Сверх рта и мимо pyк


Идут!..

* * *

И какое-то дерево облаком целым —

— Сновиденный, на нас устремленный обвал…

«Как цветная капуста под соусом белым!» —

Улыбнувшись приятно, мой спутник сказал.


Этим словом — гуда громовее, чем громом

Пораженная, прямо сраженная в грудь:

— С мародером, с вор'oм, но не дай с гастрономом,

Боже, дело иметь, Боже, в сене уснуть!


Мародер оберет — но лица не заденет,

Живодер обдерет — но душа отлетит.

Гастроном ковырнет — отщипнет — и оценит —

И отставит, на дальше храня аппетит.


Мои кольца — не я: вместе с пальцами скину!

Моя кожа — не я: получай на фасон!

Гастроному же — мозг подавай, сердцевину

Сердца, трепет живья, истязания стон.


Мародер отойдет, унося по карманам —

Кольца, цепи — и крест с отдышавшей груди.

Зубочисткой кончаются наши романы

С гастрономами.

     Помни! И в руки — нейди!


Ты, который так царственно мог бы — любимым

Быть, бессмертно-зеленым (подобным плющу!) —

Неким цветно-капустным пойдешь анонимом

По устам: за цветущее дерево — мщу.


Апрель 1934 — июнь 1936

ПОЭМА О ЦАРСКОЙ СЕМЬЕ 

Фрагменты

1

……… ежевика,

Плети, плетень.

Возле люльки — глади-ка —

Вторая тень:

Грудь кумашная, шерсть богатая:

Нянька страшная, бородатая.


………….…………

Сапогом следит.

В колыбель — дитю

Бородой глядит.


— Свернись катышком,

Заткнись пробочкой!

А н'y, матушка!

А н'y, кровушка!


А н'y, ……….!

А н'y, милушка!

Теки, кровушка,

Домой — в жилушки.


Так на сем тебе слове —

И крест и ключ.

(А еще не уймется —

Еще покличь!)


Ла — зорь,

Сни — игирь

2

И опять — стопудовым жерновом

Половина — какого черного?

— В голубые пруды атласные —

Часа — царствованья — сплошь красного!

Настоящего Моря Красного!

От Ходынского Поля красного

До веселого и красивого

Алексея Кровоточивого

На последнюю каплю — щедрого!

Половина — давно ли первого? —

Осиянного и весеннего —

Часа — царствованья — последнего

На Руси…

     Не страшитесь: жив…

Обессилев — устав — изныв

Ждать, отчаявшись — на часы!

Спит Наследник всея Руси.

3

Аня с круглыми плечами,

Аня с пухлыми щеками

Сдобных булочек молочных,

Потолочных

Ангелочков.

Брови дугою,

Румянец до пуговок.

Между одной — и другою

И другом их

4

Вот — двое. В могучих руках — караван.

Проходят, кивают. И я им киваю.

Россия! Не ими загублена — эти

Большие, святые, невинные дети,

Обманутые болтунами столицы.

Какие открытые славные лица

Отечественные. Глаза — нашей Ани!..

Не плачу. Боюсь замочить вышиванье, —

— Зеленые ветки, Анютины глазки —

Для Матери здешней тружусь Абалакской —

Да смилостивится… С приветом и с хлебом

Давно уже скрылись, а всё еще следом

Киваю…

(И слезы на пяльцы, и слезы на пальцы,

И слезы на кольца!..) О, Господи, сколько!

Доколе — и сколько?.. О, Господи, сжалься

Над малыми сими! Прости яко — вору…


Сестре Серафиме — сестра Феодора.

5

Обитель на горе.

Молитва на коре.


Не знала та береза,

Дороги на краю,

Что в лютые морозы

Затем красу свою


— Сибирскую «корицу» —

Белила и спасала —

Чтоб русская Царица

На ней письмо писала


— За всё благодарю —

Небесному Царю.


Не знала та дорога,

С березой на краю,

Зачем седобородый

Старик — ножом — кору


Срезал. — Чтоб в келье тесной,

Рукою домовитой,

Германская принцесса —

Славянскую молитву


Чертила на листке

Сибирской бересты.


О чем она просила,

Канавы на краю…

Молитва за Россию:

За родину — твою —


Мою… От мхов сибирских

По кипарисы Крыма:

За каждого злобивца —

И всё-таки любимца…


Тому, кто на Горе —

Молитва на коре…


Стояла та береза —

России на краю,

— За тын, за плен, за слезы —

За всё благодарю.


А если мало — плену,

А если много — тыну…

Сам назови мне цену…

А если скажешь: сына


Под кончиком пера

Коробится кора…


Стояла та Россия —

Обрыва на краю.

— И если скажешь — Сына…—

За всё благодарю,

* * *

Горит, горит береста…

Летит, летит молитва…

Осталась та береста

В веках — верней гранита.


1929 — 1936

Перейти на страницу:

Похожие книги

Форма воды
Форма воды

1962 год. Элиза Эспозито работает уборщицей в исследовательском аэрокосмическом центре «Оккам» в Балтиморе. Эта работа – лучшее, что смогла получить немая сирота из приюта. И если бы не подруга Зельда да сосед Джайлз, жизнь Элизы была бы совсем невыносимой.Но однажды ночью в «Оккаме» появляется военнослужащий Ричард Стрикланд, доставивший в центр сверхсекретный объект – пойманного в джунглях Амазонки человека-амфибию. Это создание одновременно пугает Элизу и завораживает, и она учит его языку жестов. Постепенно взаимный интерес перерастает в чувства, и Элиза решается на совместный побег с возлюбленным. Она полна решимости, но Стрикланд не собирается так легко расстаться с подопытным, ведь об амфибии узнали русские и намереваются его выкрасть. Сможет ли Элиза, даже с поддержкой Зельды и Джайлза, осуществить свой безумный план?

Андреа Камиллери , Гильермо Дель Торо , Злата Миронова , Ира Вайнер , Наталья «TalisToria» Белоненко

Фантастика / Криминальный детектив / Поэзия / Ужасы / Романы
Стихотворения. Пьесы
Стихотворения. Пьесы

Поэзия Райниса стала символом возвышенного, овеянного дыханием жизни, исполненного героизма и человечности искусства.Поэзия Райниса отразила те великие идеи и идеалы, за которые боролись все народы мира в различные исторические эпохи. Борьба угнетенного против угнетателя, самопожертвование во имя победы гуманизма над бесчеловечностью, животворная сила любви, извечная борьба Огня и Ночи — центральные темы поэзии великого латышского поэта.В настоящее издание включены только те стихотворные сборники, которые были составлены самим поэтом, ибо Райнис рассматривал их как органическое целое и над композицией сборников работал не меньше, чем над созданием произведений. Составитель этого издания руководствовался стремлением сохранить композиционное своеобразие авторских сборников. Наиболее сложная из них — книга «Конец и начало» (1912) дается в полном объеме.В издание включены две пьесы Райниса «Огонь и ночь» (1918) и «Вей, ветерок!» (1913). Они считаются наиболее яркими творческими достижениями Райниса как в идейном, так и в художественном смысле.Вступительная статья, составление и примечания Саулцерите Виесе.Перевод с латышского Л. Осиповой, Г. Горского, Ал. Ревича, В. Брюсова, C. Липкина, В. Бугаевского, Ю. Абызова, В. Шефнера, Вс. Рождественского, Е. Великановой, В. Елизаровой, Д. Виноградова, Т. Спендиаровой, Л. Хаустова, А. Глобы, А. Островского, Б. Томашевского, Е. Полонской, Н. Павлович, Вл. Невского, Ю. Нейман, М. Замаховской, С. Шервинского, Д. Самойлова, Н. Асанова, А. Ахматовой, Ю. Петрова, Н. Манухиной, М. Голодного, Г. Шенгели, В. Тушновой, В. Корчагина, М. Зенкевича, К. Арсеневой, В. Алатырцева, Л. Хвостенко, А. Штейнберга, А. Тарковского, В. Инбер, Н. Асеева.

Ян Райнис

Стихи и поэзия / Драматургия / Поэзия