Читаем Поэмы. Драмы полностью

Поэмы. Драмы

Вильгельм Карлович Кюхельбекер , Дмитрий Игоревич Соловьев

Кикимора

Как весело моим товарищам-духам!А мне как скучно!Как тесно средь людей, как вяло и как душно!Друзья, друзья! раздолье вам:Вы вьетесь к светлым высотам,Перелетаете моря и сушу,Подслушиваете природы душу,Таинственный бой жил земных,Вниз смотрите очами звезд златых,Поете в гласе бурь, средь пламени трещите, —Меня, изгнанника, вы, братья, помяните!И, если близко кто порхает в ветерке,Или работает и роет подземелье,Или вкушает сладкое безделье,Купаясь в быстром, алом огоньке,Вот в этом, например, что в камельке,Пусть мне предстанет! пусть весельеС ним посетит меня в угрюмой келье!Мне грустно: я сижу нахмуряся как сыч,Сижу, Ижорского хандрою зараженный,Вздыхаю, как влюбленный,И сонный монолог читаю, усыпленный...Придите же!

Саламандр Знич выскакивает из огня.

А! здравствуй, Знич!

Знич

Не думал, не гадал в тебе найти поэта!Брат, славная тобой элегия пропета!Ха! ха! ха! ха! как ты, Кикимора, смешон!Дай осмотрю тебя со всех сторон:В руке газета,А на носу очки,Глубокомыслия и дельности примета!Где прежние твои прыжки?Проворство где былое?

Кикимора

Оставь меня в покое!Я без того сердит:По милости наушников и БукиМне умереть пришлось со скуки...

Знич смеется.

Все вашу братию смешит!Поверь, мне не до смеха:Плохая тут потехаДни проводить с брюзгой,Кому все надоело под луной.Хоть бы он раз, хоть бы ошибкойМеня порадовал улыбкой!Казать ему я истину взялся,Срывать с людей, с их помыслов личину;Вот думал: угожу! Кляну свою судьбину:Расшевелить его нельзя!Кто б ни был, а при мне свои все мысли,Все тайны выскажет; сам случаи расчисли,От них хотя бы кто да хохотал —Пример: писатель; издает журнал;Заглавье чудо: «Беспристрастный»!Судья стихов и прозы самовластный,Он уши свету прожужжалПро чистую свою любовь к наукам; я жеСмекнул, что чистота его вся в саже;С ним свел Ижорского, и был мой журналистРечист!С глазами, полными огня и чувства,Он стал — ты отгадал — ругать искусства,С восторженным размахиваньем рукСтал поносить безумный бред наукИ восклицал: «Нет! только в деньгах счастье,К ним только, к деньгам, есть во мне пристрастье;За деньги — Пушкина я унижать готов,За деньги Пиндар мой — Свистов!»Так толковал герой бумажный,Но сохранял и вид и голос важныйИ надрывал витийством грудь;Что исповедал нам, нимало не заметилИ только помышлял и метил,Как нас надуть.

Знич

Смеялся твой Ижорский?

Кикимора

Он? ничуть!Зевал. Когда ж ушел писатель,Зевнул, еще зевнул и мне сказал: «Приятель,За истину твою и гроша я не дам.Ее и прежде знал я сам,И для таких, как это, откровенийНе нужен мне ни злой, ни добрый гений».К влюбленным я его привел потом:За постоянство их хвалили всюду,Дивились все их нежности, как чуду, —Но нам они простейшим языкомПризнались, что друг друга ненавидят,Смешнее ничего любви не видятИ только для того доигрывают роль,Чтобы о них не замолчали в свете.И мы отправились оттольК ученому: его застали в кабинетеЗа книгами; но книги ела моль;Он нам сказал: «Они единственно для виду,В них в год заглядываю раз;Труды и чтенье пагуба для глаз».Вот завернули к АристидуНовейших дней, к судье: «Сердечно бы я рад, —Так говорил судья, — продать неправде душу,Но, мой почтеннейший, я трушу!Ведь сто рублей и тысяча не клад,И предлагать такую малость глупо;Большая у меня семья —Дарить, так уж дарить не скупо!»Два франта к нам пришли; их прозвали: друзья;Что не солгалиКрасноречивой древности скрыжали,Что подлинно Дамон и Пифиас живали,Из их примера утверждали;Друзья уселись — и тогда...Ты отгадаешь их признанье:То было их последнее свиданье, —Друзья расстались навсегда.

Знич

Что ж твой питомец при подобных встречах?

Кикимора

Жалеет о своих минувших сечах,О странствиях своих былых,О тех пустынях грозных и немых,Где он скучал, как здесь скучает,И сердится и уверяет,Что ведал это наперед,Что это вовсе для него не ново:Он каменный, он лед!И если бы не данное мне слово,Меня прогнал бы он давно:Ужиться с ним страх, братец, мудрено!

Знич

Кикимора, тебе, как другу,Я окажу услугу:Возьми, вот порошок;Он мной составлен из огня живого,Которого пылающий потокПричина всякого бытья земного;Я ж при содействии ночных светилМоими чарами огонь сгустил.Знай: в порошке чудеснейшая сила;Знай: смертный, будь он хладен, как могила,Любовью загорит, как вкусит от него,И отречется от всего;Ее лишь будет видеть во вселенной,За ней последует повсюду и всегда,Но если влюбится она в него — беда!Любовь погаснет в нем — перун мгновенный,Раздравший ризу тьмы,Блеск, за которым мрак мрачнее вдвое.Заговорились мы;Прощай, обнимемся!

Кикимора

Нет, брат, пустое!Благодарю тебя, но ты сожжешь мой фрак.Вы, саламандры, пламень,Да я теперь не воздух и не камень.

Знич

Я зябну здесь: прощай, чудак!

Знич пропадает в огне.

Кикимора

(один)

Да, славный порошок и преполезный!Спасибо, Знич любезный!Вам, Лев Петрович, удружу:He стану перед вами лицемерить,Не обману вас, правду всю скажу;Но вы вольны ж мне верить иль не верить...И если вам лжецом казаться буду я,Что делать? такова судьба моя!Хотя и горько и обидно,Не спорить же с судьбой, как видно.Излечится от скуки наконецСтраданьями мой молодецЖивыми, самыми живыми — вам ручаюсь.Посмотрим, как их поспешит обнять?На вялость их — надеждою ласкаюсь —Не будет нам пенять.