Снаружи донесся шум мотора. Глэдден подбежал к двери, прислушался и наконец уловил негромкий шорох брошенной на ступени газеты. Этого момента он дожидался уже давно. Дарлен говорила, что ее сосед, занимавший вторую квартиру в небольшом коттедже, выписывает какую-то прессу, и теперь Глэдден был рад, что догадался спросить об этом.
Подойдя к окну, он раздвинул жалюзи и выглянул наружу. Утро выдалось серым и туманным, и застекленные двери коттеджей все еще были темны. Улица казалась пустой.
Отперев оба замка, Глэдден шагнул в утреннюю свежесть. Оглядевшись, он заметил сложенную газету на ступеньках возле соседской двери. Свет за дверью не горел. Глэдден быстро наклонился, поднял газету и юркнул обратно.
Усевшись на кушетку, он отыскал раздел новостей и принялся перелистывать страницы. Заметки опять не было. Ни словечка об убитой горничной!
Глэдден почувствовал досаду и решил хотя бы почитать передовицу.
Здесь его ожидал приятный сюрприз. В нижнем правом углу первой страницы он увидел свою собственную фотографию – крупный план, сделанный во время ареста в Санта-Монике. С трудом оторвав взгляд от своего изображения, Глэдден принялся читать статью, чувствуя, как его переполняет радость. Он снова на первой полосе – опять, спустя столько лет! От счастья щеки Глэддена порозовели.