Поэтесса в жанре ню и другие рассказы

– Не хочешь и не надо, – тоном оскорблённой добродетели отвечает мама. – Можно подумать, я предлагаю. Один раз предложила, а потом просто рассказываю. Что, с тобой и поговорить нельзя?

– Говори о чём-нибудь другом.

– Хорошо, составь список, о чём с тобой можно разговаривать. Повесь вот сюда, – барабанит мама ладонью по холодильнику, – я приму к сведению и буду разговаривать о чём можно. А то взяла моду кричать.

Складывает губы обиженным пупочком, уходит.

Наташа, сама не замечая, съедает чёртову булку, бутерброд с колбасой, кусок сыра, несолёный помидор…

И ведь не поспоришь, действительно предложила только один раз.

– Ну вот. Съела и молодец, – вновь появляется на кухне мама. На её лице большими буквами написана готовность забыть неприятности и начать с чистого листа. – Было бы из-за чего спорить.

Наташа встаёт из-за стола.

– Что сказать надо?

– Спасибо, – бурчит Наташа.

– На здоровье. Что будешь делать?

– Гулять.

– Опять к своей Тане? Мёдом, что ли, у неё намазано? Смотри, не доведёт до добра. Покатишься по наклонной плоскости…

* * *

Недавно, когда Наташа гостила у Тани, они расшалились, стали бегать по комнате друг за дружкой. Наташа спряталась за занавеской, неловко повернулась и обрушила на пол карниз.

С ней произошла истерика. Самая настоящая.

– Что случилось? – спрашивала Таня, поднося к её губам стакан воды. – Подумаешь, ерунда. Выпей…

Слёзы капали в стакан, зубы стучали по стеклу.

Постепенно успокаиваясь, Наташа объясняла:

– Придут родители… Ты скажи, что это я уронила… А то тебя будут бить!.. Из-за меня… Скажи, что это я…

Таня глядела непонимающе, затем рассмеялась было, но тут же стала серьёзной как никогда.

– Не будут, – заверила она. – Вообще даже ничего не спросят. Повесим обратно, и не бери в голову.

– Точно? – спросила Наташа.

– Как кремлёвские часы.

* * *

– Список, о чём можно разговаривать? – спрашивает Таня, выслушав рассказ. – А это идея! Ты пока займись чем-нибудь, почитай вот хотя бы Дюму…

Садится за стол, и что-то быстро пишет на альбомном листе.

– Я вам не надоела? – спрашивает Наташа, поднимая глаза от похождений Д’Артаньяна. – Может, ты не говоришь из деликатности?

– Где я, а где деликатность! – отвечает Таня, продолжая строчить. – Ужасно рада, что приходишь. И мама часто спрашивает… Готово, держи. Перепиши, добавь что-нибудь от себя и повесь.

– Спасибо! – говорит Наташа и читает:

15 Вещей, о Которых Можно Разговаривать

Можно говорить о котах:

особенно рыжих (4 раза в день);

серых (строго до 12:00);

чёрных (только вечером);

Можно говорить о цветах:

только не о ромашках…

Чем дальше читает, тем сильнее смеётся. Этот список она будет хранить в ящике стола, но повесить на кухне?..

Всё равно не поймут.

* * *

– Мама, дай, пожалуйста, книгу Лермонтова с полки. Надо кое-что посмотреть.

– Книгу? Ты спрашиваешь книгу? А её у меня нет. Нет у меня книги. А где она? У меня нет, значит у тебя. Книга должна быть у тебя. Ты потеряла книгу? Ищи немедленно. Как ты могла её потерять? Бабушка захочет почитать, а книги нет? Ты не любишь бабушку? Бессовестная. Бабушка столько делает для тебя, старается, и вот твоя благодарность. Вообще ни о ком не думаешь, одна Таня на уме, дороже родной матери. Чтобы больше не слышала о ней!..

Три сестры на пляже

На пляж Васили под Балаклавой я пришёл пешком, спустился с обрыва по высокой лестнице. Долго плавал в тёплых штормовых волнах, кувыркался через пенные гребни. Вылез на берег, взглянул на часы: половина одиннадцатого. И стою, обсыхаю на солнечном ветру.

Ветер, волны, соль на губах… Прячусь под навес: бледнолицым жариться вредно.

Рядом останавливаются три девочки и мальчик. Их можно принять за расселённую матрёшку, если только матрёшки бывают худенькими и загорелыми.

Главной, самой высокой девочке лет восемнадцать. Другой не больше двенадцати-тринадцати. Третья на вид младшая школьница. Мальчик умеет ходить, а говорить ещё нет.

Все темноволосы и дружны. Пришли сюда тем же путём, что и я. Видимо, старшие несли по очереди брата, на младшей был рюкзак.

Она достаёт из рюкзака надувной бассейн, пока другие переодеваются в кабинках. Выходят: в белом купальнике и розовом. И вдвоём по очереди энергично надувают сине-зелёное толстое кольцо.

Готовый бассейн уносят к морю. Обратно идут согнувшись, волочат его по мелкой гальке и песку. Вода почти невидима, ощутимо тяжела, от движения понемногу расплёскивается.

Довезли, остановились, переводят дух. Мальчик в синих трусиках переваливается через упругий борт, садится и на своём языке рассказывает что-то весёлое.

Старшие убегают купаться, младшая вынимает из рюкзака пластмассовый катер, присаживается…

Иду купаться и я.

У воды многолюдно. Волны всё выше, круче. Нарастающий восторженный крик встречает каждый летящий к берегу гребень.