Поэтесса

– Ты заслужил все, – Лариса открытой ладонью провела по моему лицу, и ее прикосновение напоминало прохладное дуновение в знойный день.

И я прошептал в ответ:

– А ты для меня – больше, чем все.

После этих моих слов Лариса опустила глаза, но ее губы разошлись в улыбке:

– Все равно, сегодня твой день, и пусть твой размножастик резвится, как хочет…

– …Не волнуйся, друг мой нежный, – прошептал я, склоняясь губами к щеке моей поэтессы.

А огонь костра продолжал освещать Ларисино лицо.

Добавляя мистики в реальность.

– Я не волнуюсь.

Во всяком случае, я волнуюсь не за себя.

– А за кого? – мне не могло прийти в голову, что у костра над рекой теплым осенним вечером можно о чем-то волноваться.

И это говорило о том, что в мою голову могло прийти далеко не все.

– Сегодня, прощаясь, Аркадий, кроме того, что я пересказала тебе, сказал одну очень странную фразу.

– Какую, милая?

– Он сказал, посмотрев в твою сторону: «Пошли ему, Господи, врагов только из тех, кто порядочен».

После этих Ларисиных слов мы оба замолчали.

И в этом молчании ответ нашелся сам, хотя произнести его выпало мне.

И я сделал это спокойно и тихо:

– Если у меня есть враги в этом мире, значит, я не зря живу на свете.

Каким же невзрачным должен быть человек, если на свете не нашлось никого, кто бы ее возненавидел.

Глупо – прожить жизнь в нашем мире, не став ни кем уважаемым.

Подло – прожить жизнь в нашем мире, не став ни кем ненавидимым.

Лариса посмотрела на меня, потом встала в полный, обнаженный рост, подняла руки вверх, призывно демонстрируя мне себя…

…Иногда умному мужчине нужно стесняться того, как он одет, перед своей женщиной. Но никогда красивой женщине не нужно стесняться того, как она раздета, перед своим мужчиной…

…А потом она шагнула в темноту:

– Догоняй! – этот возглас моей поэтессы колокольчиком прозвучал из потемок, увлекая меня за собой.

И я догонял ее по всему полю, каждый раз, когда она позволяла мне это сделать и получить в награду за это ее поцелуй, до тех пор, пока мы не оказались в палатке, где ветер сразу загасил свечу.

Чтобы разжечь наш настоящий пожар для нас двоих.

И, кроме всего прочего, было очень хорошо от того, что у Ларисы никогда не «болела голова»…

32

…Счастливое утро в палатке, на природе в хорошую погоду, это – первый луч солнца и любимая женщина рядом, в состоянии «устала отдыхать»: «Хочешь – посуду помою, а хочешь – что можешь…»

…Пока Лариса еще спала, я выбрался за пределы нашего дома и оказался в утреннем тумане, который был таким плотным, что скрывал не только окружающий нас лес и реку, но даже концы веревок, подтянутые распорами, растворялись его густоте. И это делало обыкновенную брезентовую палатку волшебно взвешенной в пространстве.

Туман – это один из символов нашей души в природе.

Словно слоями не вполне прозрачных покрывал, сквозь которые загадывались и разгадывались очертания окружающего мира, он маскировал быль под небыль, делая природу колдовской.

И непонятной.

Лес, проступавший сквозь туман, был полон неясности, но жизнь не становилась хуже от того, что казалась загадочной.

Если в сказке нет загадки, значит – это не сказка, а быль…

…Наверное, такие же загадки стояли перед первыми людьми, только начинавшими понимать не только свое место, но и собственную роль в том мире, который постепенно становился их миром. И открытия приносил каждый шаг, сделанный ими…