Ложились сумерки. Таинственно мерцая,Двурогий серп луны в окно мое глядел…Над мирным городом, дрожа и замирая,Соборный колокол размеренно гудел…Вдоль темной улицы цепочкой золотоюТянулись огоньки. Но лампу на столеЯ медлил зажигать, объятый тишиною,И сладко грезил в полумгле.Я грезил, как дитя, причудливо мешаяСо сказкой — истину, с отрадою — печаль,То пережитое волшебно оживляя,То уносясь мечтой в загадочную даль…Но, что б ни снилось мне, какие бы виденьяНи наполняли мрак, стоящий предо мной, —Везде мелькала ты — твой взгляд, твои движенья,Твои черты, твой голос молодой.И видел я, что смерть летает надо мною,Что я лежу в бреду, — а ты ко мне вошлаИ нежной, тонкою, холодною рукоюКоснулась моего горячего чела…1884
В ГЛУШИ
Горячо наше солнце безоблачным днем: Под лучами его раскаленнымиВсё истомой и негой объято кругом, Всё обвеяно грезами сонными…Спит глухой городок: не звучат голоса, Не вздымается пыль под копытами;Неподвижно и ярко реки полоса, Извиваясь, сквозит за ракитами;В окнах спущены шторы… безлюдно в садах, Только ласточки с криками носятся,Только пчелы гудят на душистых цветах,Да оттуда, где косы сверкают в лугах, Отдаленные звуки доносятся…Я люблю эту тишь… Я люблю над рекой, Где она изогнулась излучиной,Утонувши в траве, под тенистой листвой,Отдохнуть в забытьи утомленной душой, Шумной жизнью столицы измученной…Я лежу я смотрю… Я смотрю, как горит Крест собора над старыми вязами,Как река предо мною беззвучно бежит, Загораясь под солнцем алмазами;Как пестреют стада на зеленых лугах, — Как луга эти с далью сливаются,С ясной далью, сверкающей в знойных лучах, С синей далью, где взоры теряются;И покой — благодатный, глубокий покой Осеняет мне грудь истомленную,Точно мать наклонилась в тиши надо мной С кроткой лаской, любовью рожденною…И готов я лежать неподвижно года, В блеске дня золотисто-лазурного —И не рваться уж вновь никуда, никуда Из-под этого неба безбурного!1884