Шипя, взвилась змеей сигнальная ракета,И целый дождь огней пролился в вышину;Вот яркая волна пурпурового светаВорвалась в нежную, лазурную волну.Вот мечут искрами колеса золотые,И под водой пруда и в сумраке аллейБлестят, звено к звену, гирлянды огневыеМгновенно вспыхнувших несчетных фонарей.Весь озарился сад; в причудливом сияньиМелькают статуи, как будто смущены,Что дерзкая толпа в крикливом ликованьиСпугнула с их очей полуночные сны.Клубами вьется дым… Гремит, не умолкая,Зовущий, томный вальс. А в ясных небесах,Свой вечный, гордый путь над миром совершаяПлывет немая ночь в серебряных лучах…Плывет немая ночь и, полная презренья,Глядит, как в глубине, зияющей под ней,Бессильный человек, ничтожный раб мгновенья,Пытается затмить лучи ее огней…Первая половина 1885«Я пригляделся к ней, к нарядной красоте…»
Я пригляделся к ней, к нарядной красоте,Которой эта даль и этот берег полны,И для меня они теперь уже не те,Чем были некогда, задумчивые волны;Не тот и длинный ряд синеющих холмов,И пальм развесистых зубчатые короны,И мрамор пышных вилл, и пятна парусов,И вкруг руин — плюща узоры и фестоны.Я больше не дивлюсь, я к ним уже привык;Но чуть в груди моей замолкло восхищенье, —Природы снова стал понятен мне язык,И снова жизни в ней услышал я биенье.Я не спешу теперь разглядывать ее,Как незнакомую красавицу при встрече,Но, словно друг, в ее вникаю бытиеИ слушаю давно знакомые мне речи —Те речи, что слыхал на родине моей,Когда один, с ружьем, бывало, в полдень мглистыйБродил в болотах я, терялся средь полейИль лесом проходил по просеке тенистой.Первая половина 1885 Ментона«Всё та же мысль, всё те же порыванья…»
Всё та же мысль, всё те же порываньяК былым годам, к любви пережитой!Усни в груди, змея воспоминанья,Не нарушай печальный мой покой!..От этих глаз, под жизненной грозоюТеплом любви светивших мне тогда,В сырой земле, под каменной плитою,Я знаю, нет давно уже следа…Первая половина 1885«Не принесет, дитя, покоя и забвенья…»