Поэтические воззрения славян на природу. Сотворение мира и первые существа

Плодотворящая сила, принадлежащая весенней, дождевой туче, составляет одно из существенных свойств, соединяемых со всеми ее олицетворениями; тою же силою наделена и мифическая рыба – тем более что в самой действительности рыба не могла не обратить на себя внимания своею необыкновенною плодучестью, обилием бросаемой ею икры. Народные сказки упоминают о чудесной рыбе, дающей бытие сказочным богатырям. У царицы не было детей, чтобы удовлетворить ее сердечному желанию иметь сына, закидывают в море шелковый невод, сплетенный мальчиками и девочками – семилетками, и ловят рыбу, которой нередко присвояется эпитет золотой. Рыба поймана, изготовлена на кухне и съедена царицею; остатки обгладывает кухарка, а помои выпивает корова[135], и от того самого понесли они плод и одновременно родили трех сыновей: Ивана-царевича, Ивана-кухарчонка и Ивана – коровьина сына; выросли три молодца и стали могучие богатыри: подвиги, совершаемые ими, указывают в них сказочных представителей Перуна и его грозовых спутников. В сербских песнях говорят королю вилы:

Да сакупи будимске дéвоjке,
Да донесе млого сухо злато,
Да саплете ону ситну мрежу,
Ситну мрежу од сухога злата,
Да je баци у тихо Дунаво,
Да увати рибу златнокрилу,
Да joj узме оно десно крило,
Опет рибу у воду да пусти,
Крило да да госпоиh крал(ь)ици –
Нек изеде оно десно крило,
Iеднак ђe му трудна заходити[136]

.

Король последовал совету вил, и королева родила ему змея (= демона громоносной тучи). Как семя дождя, низведенное тучею на мать сыру землю, зарождает на ней обильные плоды, так съеденная рыба оплодотворяет чрево бездетной жены и одаряет ее чадородием; то же самое свойство итальянская сказка приписывает сердцу морского змея (= дракона), а предание, общее для всех индоевропейских народов, – золотым яблокам, этим животворным плодам древа-тучи. Златоперая рыба заменяется иногда плавающею по водам золотою головою, а в сказке про «Надзея – попова внука» богатырь зарождается от пепла самосгорающей головы, съеденного неосторожною девицею. Мифы – греческий о голове Медузы и скандинавский о голове Мимира свидетельствуют, что в числе других представлений грозовой тучи допускалось и представление ее отрубленной головою, точно так же как немецкие саги сравнивают ее с огненным шаром или клубком. Сгорая в пламени молний, туча проливается оплодотворяющим дождем, а из пепла ее, или, прямее, из дождевых паров, снова собираются облака и нарождается богатырь-громовник. Чудесная рыба, исцеляющая от неплодия, напоминает нам сказочную щуку, с помощию которой Емеля-дурачок творит все, что ему ни пожелается. Пойманная дураком, щука, в уплату за свое освобождение, наделяет его следующим даром: стоит только ему сказать: «по моему прошенью, по щучьему веленью, будь то и то!» – и в ту же минуту все исполнится; в любопытном варианте сказки об Емеле-дурачке царевна тотчас забеременела, как скоро было выражено им подобное желание, скрепленное этою заветною формулою. Такой сверхъестественный дар заставляет невольно вспомнить сказку о золотой рыбке (царице всех рыб), исполняющей различные желания старика, который изловил ее в сети и потом отпустил в море; по всему вероятию, обе сказки возникли из одного общего источника, и золотая рыбка тождественна с могучею щукою[137]. Святочная подблюдная песня говорит о щуке серебряной, позолоченной, унизанной жемчугом и алмазами; следовательно, дает ей те же эпитеты, какими наделены и другие олицетворения тучи, сверкающей золотистыми молниями (свинка – золотая щетинка, золотогривый конь и т. д.):

Шла щука из Новагорода,
Она хвост волокла из Белаозера;
Как на щуке чешуйка серебряная,
Что серебряная, позолоченная;
Как у щуки спина жемчугом сплетена,
Как головка у щуки унизанная,
А наместо глаз – дорогой алмаз.