Поэтические воззрения славян на природу. Стихии, языческие боги и животные

В ночных туманах и сгущенных облаках древний человек видел небесные источники, отпирая которые боги посылали на землю росу и дожди; потому роса, рассыпаемая богиней Зорею, называется в загадке ключами – слово, которым мы обозначаем водные источники, родники, колодцы[375]. Роса и дождь отождествлялись и в языке, и в поэтических представлениях; и та и другой – влага, падающая с неба каплями: санскр. rasa значит вообще жидкость, воду; слово росинец (в Псковской и Тверской губ.) – мелкий, осенний дождь, а глагол оросить (орошать) употребляется в смысле: поливать дождем или водою («дождь оросил поле»). У болгар, когда идет дождь, дети бегают с открытыми головами и припевают: «роси, роси росица! да ми растет косица»; у всех индоевропейских народов роса принималась за слезы, проливаемые богинею Зорею[376] – представление, стоящее в связи с уподоблением восходящего солнца глазу («зори утренния от очей божиих»); болгарская загадка называет росу богородицыными слезами: «божа плюнчица (= капля, сравни с глаголом плюнуть), богородичина слжзица, наша прохладица, ваша помокрица». Слово слеза, старослав. сль-за, родственно с хорутанским sra-ga – капля; в значении «капли» употребительно и слово росинка («маковой росинки не было во рту»). Глаголы плакать и полоскать (мыть) одного корня; сравни мыть и костром. мыни – слезы, мынить – плакать; если при новолунии бывает дождь, то поселяне говорят: «молодой месяц умывается дождиком». В песнях нередки сравнения плача с текущей рекою, падающим дождем или росою: над убитым добрым молодцем горюют мать, сестра и жена:

Его матушка плачет, что река льется,
А родная сестра плачет, как ручьи текут,
Молодая жена плачет, как роса падет.

Малорусская песня дает следующий прекрасный образ:

Горе ж мене, горе, несчасная доле!
Заорала девчинонька мысленьками поле,
Чорными очима та и заволочила,
Дрибненькими слезоньками все поле зросила.

Очи, полные слез, уподобляются здесь заволакивающим небо тучам, а самые слезы – дождю. «Пока сонце зийде, роса очи вщисть!», говорит пословица, означающая: пока придет счастье, глаза от слез пропадут. В Эдде слезы называются каплями дождя (regns dropi); а сербская песня глаза сравнивает с колодцами (см. гл. XIII). Наоборот, дождь в некоторых местностях России почитается за слезы святых, плачущих о грехах или бедствиях рода человеческого, что согласно со свидетельством стиха о голубиной книге: «дробен дожжик от слез божиих; роса утренняя и вечерняя от слез царя небесного, самого Христа». Такое воззрение принадлежит глубокой древности; уже в греческих стихах Орфея дождь называется слезами Зевса (σαχρυα Διοζ); у пифагорейцев самое море, издревле принимаемое за метафору дождящих туч, было признаваемо слезами Неба. Как у народов классических были предания об источниках, которые создались из слез нимф; так, польская сказка повествует о трех сестрах (= облачных девах), слезы которых пролились тремя ручьями и, соединясь вместе, образовали глубокую реку. Отсюда объясняется лужицкая примета: если дождь идет в то время, когда невеста едет к венцу, – это знак, что ей суждено пролить много слез в замужестве[377]. Народные сказки часто говорят о несказанной красавице, в которой нельзя не узнать богини Зори; в поэтически верном изображении они замечают об ней: когда красная девица улыбается – то сыплются розы, а когда плачет – то падают бриллианты и жемчуг. До сих пор, когда на потемненном горизонте проглянет наконец солнышко, случается слышать выражения: «небо начинает улыбаться, погода разгуливается»; испанцы утренний рассвет обозначают словами: «el alva se rie» (смеется); слова веселый и весна – одного происхождения. Напротив, небо, затемненное тучами, называется «хмурым» («смотреть хмуро, сентябрем», т. е. невесело, сердито); согласно с этим тускло светящее, зимнее солнце представляется в сказках Несмеяною-царевною. При восходе своем солнце озаряет весь небосклон розовым светом, окрашивает его розовыми красками (= цветами; слова свет и цвет лингвистически тождественны) и, отражаясь в каплях утренней росы, как бы претворяет их в блестящие бриллианты и жемчуг, что на языке метафорическом перешло в сказание о красавице, которая, улыбаясь, рассыпает розы, а проливая слезы – роняет самоцветные камни. Вышеприведенная русская загадка о росе у поляков известна в такой вариации:

Swieta Urszula
Petty rozsufa:
Miesiac wiedziaf.
Nie powiedziat;
Slonce wstato,
Pozbicrato.