Поэтический язык Иосифа Бродского

Сумма красивых и некрасивых,
удаляясь и приближаясь, в силах
глаз измучить

почище синих

и зеленых пространств. Окраска

вещи на самом деле маска
бесконечности, жадной к деталям. Масса,
увы, не кратное от деленья
энергии на скорость зренья
в квадрате, но ощущенье тренья

о себе подобных. Вглядись в пространство

!в его одинаковое убранство
поблизости и вдалеке! в упрямство,
с каким, независимо от размера,
зелень и голубая сфера
сохраняют колер. Это – почти что вера

(«Эклога 5-я /Летняя/». 1981. III: 220).

Но если ряска и коряги тематически-ассоциативно связаны с болотами, то связь болота и балета – связь поэтически-ассоциативная, основанная на созвучии, диссонансной рифме болота – балета.

М. Крепс привлекает образы балета, опираясь не только на рифму, но и на упоминание классического балета и разнообразных танцев у Бродского:

Кордебалет

проворныхбабочек, повинуясь невидимому смычку,
мельтешит над заросшей канавой, не давая зрачку

ни на чем задержаться

(«В Англии». 1976. III: 165);

Он умер в январе, в начале года.
Под фонарем стоял мороз у входа.
Не успевала показать природа
ему своих красот кордебалет

(«На смерть Т. С. Элиота». 1965. II: 115);

с колесом георгина, буксующим меж распорок,
как расхристанный локомотив Боччони,
с танцовщицами-фуксиями

и с еще нераспустившейся далией

(«В Англии». 1976. III: 163);

И если что-нибудь взлетало в воздух,
то был не мост, а Павлова

была

(«Классический балет есть замок красоты…».

1976. III: 114);

Ну, что тебе приснилось, не темни!»
«А, все это тоскливо и постыло…
Ты лучше посмотрел бы на огни».
«Ну, тени от дощатого настила…»
«Орлова! и Уланова в тени

…»«Ты знаешь, как бы кофе не остыло»

(«Горбунов и Горчаков». 1965–1968. III: 266).

Возможно, что связь танца Василисы, в которую превратилась лягушка, с балетными образами Бродского представлена у Крепса гораздо глубже, чем на уровне танцевальной образности и на уровне текстопорождающей фонетики.

Этимологически слово лягушка произведено от слова ляга – ‘ляжка, бедро’ (ср.: лягать) (Фасмер, 1986: 549). В стихотворении Бродского о балете – «Классический балет есть замок красоты…» (1976), посвященном Михаилу Барышникову, есть такой фрагмент, в котором вульгаризм ляжек, фонетически усиленный словом ляжешь, содержит потенциальный образ лягушки, возможно, и проявленный Крепсом:

В имперский мягкий плюш мы втискиваем зад,
и, крылышкуя

[134] скорописью ляжек,красавица, с которою не ляжешь,
одним прыжком выпархивает в сад

(III: 114).

В стихах Бродского упоминается и Кощей (в контексте с названиями танцев), причем это слово притягивает выразительные созвучия-аллитерации:

Ночной кислород
наводняют помехи, молитва, сообщенья
о погоде, известия,
храбрый Кощей
с округленными цифрами, гимны, фокстрот,
болеро, запрещенья
безымянных вещей

(«Литовский ноктюрн: Томасу Венцлова». 1974. III: 53);