Поэтический космос

Открыватели генетического кода нередко сравнивали его строение с правилами карточной игры. Код оказался «четырехмастным», он состоит из четырех оснований кислот. Все живое на земле имеет единый код.

Но и в культуре четырехзначному коду принадлежит особая роль. Четыре фазы луны научили человечество счету и легли в основу лунного календаря. Согласно общей теории относительности наш мир представляет собою четырехмерный пространственно-временной континуум. Юнг отмечает архетипическое значение четырех направлений пространства, изображаемых крестообразной фигурой.

Пространство-время — это четырехмерное поле, считал Эйнштейн.

Язык, говорил Н. Марр, восходит К четырем первоэлементам: «сал», «бер», «ион», «роч».

Четырьмя первоэлементами оперирует современная физика: гравитация, электромагнетизм, сильные взаимодействия, слабые взаимодействия. Интересно, что в антропном принципе мироздания большую роль играет диапазон физических констант от 10–40 (микромир) до 1040 (макромир). Загадочный — «сорок сороков» — срок, и опять же четыре, хотя и умноженное на десять. Здесь есть основания для разговора о «четырехмастном» вселенском коде, хотя, конечно, это лишь часть общего метакода.

Четырехмастный код находится как бы в середине метакода. С одной стороны, из него легко образовать наиболее распространенный двоичный код, а с другой, при утроении он дает и двенадцатизначный код. Знаменитая система китайской книги «Ицзын» строится на шестидесятизначном коде, содержащем в себе все указанные коды.

Есть еще код семи звезд. Постоянно над нами Повозка Мертвых — Большая Медведица: «Эй, Большая Медведица, требуй, чтоб на небо нас взяли живьем!» (В. Маяковский). Семь звезд Медведицы, семь звезд Ориона — семь струн света, натянутых от человека к небу. Их звучание в мироздании — песнь Ариона, арфа Орфея. Об этом в стихотворении Пушкина «Арион». Поэт играет на этой арфе еще при жизни и слышит звуки божественной игры звезд.

Количество звезд на небе сопоставимо с количеством клеток мозга. Мозг — это небо, спрессованное в черепной коробке. То, что принято называть «подсознанием», — это ночное небо, невидимое при дневном свете разума. Звездный язык подсознания так же нем, как иероглифы созвездий, но при соприкосновении мозга с небом, зрения со звездами считывается вселенский код.

ПОЗАДИ ЗОДИАКА

Небо — гаечный ключ луны —

медленно поверни,
из резьбы вывернется лицо,
хлынет свет обратный
на путях луны
в пурпурных провалах,
друг в друге алея,
в том надтреснутом
мах и пристанище,
ночная грызня светил.
Марс, Марс —
каменное болото,
костяное сердце,
отзовись на зов.
В мерцающей извести
чернеющие провалы.
Кто поймет эту клинопись
провалов носов и глаз,
черепа — черепки
известковой книги.
Твоя звенящая бороздка,
долгоиграющий диск черепной,
повторяющий вибрацию звонких гор,—
в этом извиве
прочтешь ослепительный звук тошнотворный,
выворачивающий нутро,
и затухающий
взвизг
при скольжении с горы вниз
в костенеющую черепную изнанку.
За этой свободой
ничем не очерченный,
не ограненный,
за этими пьянящими контурами
проявляющейся фотобумаги
не ищи заветных призраков,
не обременяй грядущим
твое громоздкое
шествие в неокругленность.
И тогда эти камни,
щемящие камни,
отпадая от тела,
упадут в пустоту.
Ты пойдешь по полю,
Наполненному прохладой,
отрывая от земли букет своих тел.
(К. К.)

Во все времена устремлялись рыцари света за чашей Грааля и своими путями выходили к световому конусу мира.

Битва света за чашу Грааля продолжалась в средневековой Англии. Глянем на небо глазами рыцарей Круглого стола, ищущих светлую чашу Грааля в небесном царстве. Вот престол — Плеяды. Вот священник с воздетыми руками — Орион. Вот между рук его три звезды — три старца. Чаша — созвездие Чаши. Сияющий Ланселот — созвездие Персея. Об этом говорится в романе Томаса Мэлори «Смерть Артура».

«…Увидел он, как отворилась дверь в тот покой и оттуда Излилась великая ясность, и сразу стало так светло, словно все на свете факелы горели за той дверью…