Поэтический мир прерафаэлитов

Faint from the bell the ghastly echoes fall,
That grates within the grey cathedral tower —
Let me not enter through the portal tall,
Lest the strange spirit of the moonless hour
Should give a life to those pale people, who
Lie in their fretted niches, two and two —
Each with his head on pillowy stone reposed,
And his hands lifted, and his eyelids closed.

From many a mouldering oriel, as to flout

Its pale, grave brow of ivy-tressed stone,
Comes the incongruous laugh, and revel shout —
Above, some solitary casement, thrown
Wide open to the wavering night wind,
Admits its chill — so deathful, yet so kind,
Unto the fevered brow and fiery eye
Of one, whose night hour passeth sleeplessly.

Ye melancholy chambers! I could shun

The darkness of your silence, with such fear,
As places where slow murder has been done.
How many noble spirits have died here —
Withering away in yearnings to aspire,
Gnawed by mocked hope — devoured by their own fire!
Methinks the grave must feel a colder bed
To spirits such as these, than unto common dead.

КРАЙСТ-ЧЕРЧ-КОЛЛЕДЖ, ОКСФОРД. НОЧЬ

Вновь эхо колокольное падет
С высокой башни старого собора —
Я не войду под этот темный свод,
Чтоб чуждый дух безлунного простора
Не оживил фигур, что мирно спят
В глубоких нишах много лет подряд —
Спят рыцари и знатные вельможи
На мраморном, своем последнем ложе.

В урочный час из-под надгробных плит,

Поросших мхом и бледной повиликой,
То пение, то смех, то стон звучит —
И под покровом ночи темноликой
Им вторит ветер в сумраке густом
И осеняет мертвенным крылом
Того, кто страждет и душой томится,
Того, кому ночной порой не спится.

О, эти своды! Как же мне постыла

Их беспросветная немая глушь,
Здесь столько пламенных сердец остыло
И столько здесь погибло чистых душ
От чаяний пустых и слов надменных,
От подвигов святых и мыслей бренных.
И страшен этим душам стылый мрак,
Ведь им покой не обрести никак.

Перевод Е. Третьяковой

REMEMBRANCE