АРИНА РОДИОНОВНА
ВУЛЬФ. Постойте, Арина Родионовна. Вот вы мудрая женщина, выскажите свое мнение.
АРИНА РОДИОНОВНА
ПУШКИН. Да не слушай ты его, няня!
ВУЛЬФ
ПУШКИН. Ну, ты уж завернул.
АРИНА РОДИОНОВНА. Конечно поезжай, голубчик, хоть развеешься чуток!
ПУШКИН. А может, и вправду…
ВУЛЬФ
ПУШКИН. Нет, я поступлю иначе. Я напишу письмо к Государю, все объясню, он поймет и разрешит мне уехать законным путем!
ВУЛЬФ. Как же, надежды юношей питают.
ПУШКИН. И за что он так невзлюбил меня? Не может быть, что за те несколько стишков, за «Деревню» и «Вольность». Это было бы слишком мелко для главы огромного государства, для победителя Наполеона.
ВУЛЬФ. Я тут слышал как-то, что будто бы Государь не может тебе простить нежных чувств к Ее Величеству Елизавете Алексеевне…
АРИНА РОДИОНОВНА
ПУШКИН. Да пустое это все. Если бы я и испытывал к Ее Величеству какие-то чувства, то уж, поверьте, держал бы их при себе. Тут что-то другое. Не иначе кто-то нашептывает Государю на меня всякие небылицы.
ВУЛЬФ. Ну конечно же! У настоящего гения всегда полно завистников.
ПУШКИН. Нет-нет, собратья по искусству не способны на такую низость! А ну как по политической части?
ВУЛЬФ
ПУШКИН
ВУЛЬФ. Ему до всего дело! И до вашего брата литератора. Помнишь, у Рылеева, «К временщику»? «Надменный временщик…», как там дальше?
ПУШКИН. Надменный временщик, и подлый и коварный, Монарха хитрый льстец и друг неблагодарный, Неистовый тиран родной страны своей…
ВУЛЬФ
АРИНА РОДИОНОВНА
ВУЛЬФ. Не волнуйся, им там все известно, и о твоем приятельстве с Рылеевым, разумеется, тоже. Для них любое вольное слово – будто ладан для черта.
ПУШКИН
ВУЛЬФ
АРИНА РОДИОНОВНА. Да тише ты, непутевый! Никак господин урядник узнает…
ВУЛЬФ. А я имею доподлинные сведения, как там все было на самом деле. Аракчеев подослал в полк своих подстрекателей, чтобы бунтовать солдат, а потом, едва началось, так сам туда прибыл да как гаркнет: «Всякого, кто пойдет противу заведенного порядка, своими руками в каземате сгною!»
ПУШКИН
ВУЛЬФ. Истинно так, вот тебе святой крест!
ПУШКИН. Послушай, но на что ему все это надобно?
ВУЛЬФ. Да как ты не понимаешь? Чтобы еще выше поднять себя в глазах Его Величества и окончательно отвратить его от либеральных идей. Вот Сперанский когда-то в большом фаворе был, а где он теперь?
ПУШКИН
ВУЛЬФ
ПУШКИН. Да нет, князя Вяземского.
ВУЛЬФ
ПУШКИН. Что?
ВУЛЬФ. Ох, даже не знаю, говорить ли тебе.
ПУШКИН. Это как-то касается меня?
ВУЛЬФ
ПУШКИН. Ну так говори же, раз начал.
ВУЛЬФ