ГИПЕРМЕТРИ’Я
(отА, дядюшка, хоть отцеди
На
Звени, звени! гуди, гуди,
Малиновое
Или в хореических стихах С. Кирсанова:
Вот опять сиделки-рохли
Не несут ему питье,
Губы
Он впадает в забытье.
То же в трехдольном стихотворении:
Они молча
У цветных
И на всех фотографиях, даже на тех, что в крови,
Снизу вверх
(К. Симонов)
Еще сильнее и эффектнее Г. в следующих стихах трехдольника:
Мы на| стройках у|мелые,
Были| в битвах твер|ды.
Наши| головы| белые
Совер|шенным гор|ды.
И как|
Отда|вая кон|цы,
Комис|
Аги|
(Г. Санников)
К Г. относится вторжение в метрический стих не только лишнего слога, но и лишней стопы. В этом отношении весьма интересным видом Г. служит следующий пример из Некрасова: в стихотворении, написанном трехстопным дактилем, третья строка — четырехстопная:
|Ну, уж и| буря бы|ла! \/ |
|Как еще| мы уце|лели! |
|Колоко|ла-то, |колоко|ла — \/ |
[Словно о| пасхе гу|дели! |
(«Деревенские новости»)
В «Борисе Годунове» Пушкина, написанном пятистопным ямбом, в сцене «Москва, дом Шуйского» имеется шестистопная ямбическая строка:
Известно то, что он слугою был
Открылся он духовному отцу.
Наличие Г. в пушкинском стихе, всегда безукоризненном с точки зрения версификации, объясняется в данном случае естественной ослышкой в результате ритмической инерции, созданной находящимся в начале стиха длинным, одноударным речением «у Вишневецкого...»; это вместе с дальнейшим двухударным речением «что на одре болезни» дает в сумме трехударную строку, характерную вообще для пятистопного ямба.
Г. противоположна
ГИПОМЕТРИ’Я
(Повел
пароход
окованным носом.
сопя,
вобрал якоря
и понесся.
Европа
скрылась,
мельчась.
(«Атлантический океан»)
Здесь
жизнь
была
одним — безработная,
другим —
голодный
протяжный вой.
в Гудзон
кидались
вниз головой.
(«Бруклинский мост»)
Слоговое нарушение в метрическом равносложном стихе, например в пятистопном хорее (последняя строка):
Не грозят мне ни топор, ни плаха.
И ни ночью, ни средь бела дня
Ощущение вины и страха
Не охватывают меня.
(Л. Мартынов)
Г. противоположна
ГЛО’ССА
(О, красавица младая!
С кем сравнишься красотой?
Вижу: ты хандришь, вздыхая;
Вместе сетую с тобой.
Тяжки узы Гименея,
Ах, зачем тебя венчали?
Скрыты поводы к печали
В прелестях твоих, лилея!
Чем печалиться, страдая,
Лучше б ты была уродом.
Ты обречена невзгодам,
О, красавица младая!
Потому что в час досуга
Страсти волю ты даешь
И наперсника зовешь
Ты в отсутствие супруга.
Ах, досадно мне порой,
Что Амур к тебе жесток.
Ты ведь роза; ты — цветок.
С кем сравнишься красотой?
Сладко у тебя в неволе.
Мне твоя любезна сеть
И готов: я умереть,
Чтоб не мучиться мне боле.
На тебя лишь уповая,
Прихожу к тебе я кротко,
Но разгневана красотка,
Вижу, ты хандришь, вздыхая.
И клоню я долу взгляды,
И кляну судьбу свою,
Причитаю, слезы лью,
Все — из-за твоей досады,
Ты измучена хандрой,
Умираю я, влюбленный,
И, тобою сокрушенный,
Вместе сетую с тобой.
(
ГНО’МА
(Дитя в люльке
Счастлив ребенок! и в люльке просторно ему: но дай время
Сделаться мужем, и тесен покажется мир.
(М. Лермонтов, «Из Шиллера»)
Удачный пример Г. «Поэт и перо» имеется у М. Деларю, поэта пушкинской эпохи:
Поэт
Прочь от меня, охладитель докучный! Дум смелых исполнен,