Поэтика детектива

Действительно, детективный жанр зародился в форме новеллы. Первый детективный роман (то есть такой роман, который можно назвать детективом без натяжек) вышел через 27 лет после первой детективной новеллы – это, конечно же, был «Лунный камень». Именно в форме новеллы детектив пережил свое второе рождение в творчестве Конан Дойля (мы, разумеется, не отрицаем гениальности «Собаки Баскервилей» и не игнорируем вполне приличную «Долину ужаса»). И приблизительно до 1910-х, а скорее, даже до 1920-х, годов детективная новелла вполне успешно конкурирует с детективным романом. Лишь авторы «золотого века» окончательно передали пальму первенства роману, хотя даже и они, что характерно, не порывали с новеллой, а Честертон в эссе «О детективных романах» настаивал на том, что детектив «должен в основе своей строиться по модели новеллы, а не романа».

Интересным свидетельством новеллистичности детектива служит следующее обстоятельство. В детективе часто присутствует «великий сыщик». И, как великому, ему полагается разгадывать загадки в два счета. В классических образцах жанра – новеллах По, Конан Дойля, Честертона – так оно и происходит. Но стоит детективисту начать произведение большого объема, как он сталкивается с проблемой: как увеличить объем детектива, не уронив при этом авторитет героя? Классическим способом выйти из положения можно считать «Собаку Баскервилей», где Холмс отсутствует на протяжении значительной части книги. В самом деле, загадка разгадывается тогда, когда он появляется в Баскервиль-холле. Чем раньше он выйдет на авансцену, тем раньше закончится книга. Интересно, что к этому способу прибегали и другие авторы. Так, Чарльз Барри в романе «Смерть в темноте» вводит в роман своего сыщика Лоуренса Гилмартина только перед развязкой; большую часть романа расследование пытается вести очередной «Лестрейд» и, разумеется, терпит неудачу. Так же поступают и Джордж и Маргарет Коул в одной из лучших своих книг «Братья Сэквилл», где второстепенные персонажи делают черновую работу, а Генри Уилсон появляется специально для того, чтобы объяснить, как же все было на самом деле. Энтони Гилберт прибегает к этому приему не в порядке исключения, а взяв его за правило: Скотт Эджертон и Артур Крук появляются на протяжении романов с их участием настолько редко, насколько это возможно для главных героев. Причина, очевидно, та же, о которой мы уже упомянули.

Есть и другой способ сберечь реноме героя: в этом случае сыщик догадывается обо всем «со скоростью Холмса», но по каким-то причинам лишен возможности поделиться своими догадками. Так, в романе С.С. Ван Дайна «Дело Бенсона» между Фило Вансом и его «Лестрейдом» – прокурором Маркхэмом – происходит следующий примечательный обмен репликами:

– Я все знаю о человеке, который это сделал.

– В самом деле? И когда вы сделали это открытие? – издевательски осведомился Маркхэм.

– О, не больше чем через пять минут после того, как в то утро я вошел в комнату, где находился убитый, – ответил Ванс.

– Черт возьми! Почему же вы не сказали мне этого сразу, а заставили заниматься разными ненужными делами?

– Это совершенно невозможно, – весело сказал Ванс. – Вы были совсем не готовы к тому, чтобы принять мои неопровержимые доказательства. Прежде всего было необходимо взять вас за руку и вывести из дебрей ваших заблуждений и трясины ненужных улик. У вас, знаете ли, дьявольски неразвитое воображение[58].

Молчание сыщика может мотивироваться и иначе: