Поэты 1820–1830-х годов. Том 2

Где был наш северный певец?
Он был в Италии прекрасной;
Зрел Альпов ледяной венец
И свод небес, как яхонт, ясный;
Средь померанцевых садов
Блуждал, исполнен сладкой неги;
Пил нектар пурпурных гроздов
И — вспоминал родные снеги!

Что делал северный певец?

Искал он в Риме Рим великий…
И встал пред ним гробов жилец
В лице отживших царств владыки,
Исчез язык, упала длань,
В ярме державшая полмира,
Но мир искусству платит дань
У ног разбитого кумира.

Что слышал северный певец?

Не древний клич воинской славы;
Ему на взморий гребец
Пел Тасса звонкие октавы.
В луне, по изумрудам струй,
В гондоле быстро он катился —
И в нем, как свежий поцелуй,
Октавы русской звук родился.

Что видел северный певец?

Он зрел антики Вилла-Новы,
Ваянья дивные, резец
И мрамор дышащий Кановы;
Под смелым куполом Петра
Не раз он духом окрилялся
И в Ватикане до утра
Пред Рафаэлем забывался.

Где ж ныне северный певец?

Теперь он снова между нами,
И на главе его венец
Украшен южными цветами.
Он наш, он смело превозмог
Красавиц Тибра взгляд огнистый
И для друзей, для муз сберег
Души и сердца пламень чистый.

1833

70. АТТИЛА

Был ночью вырыт ров глубокий,
В него тяжелый гроб упал;
Не вскинут холм над ним высокой,
И след могилы одинокой
Прилежно заступ заровнял.

И тризны не было урочной!

По мертвом липец не ходил;
Не заклан с сбруею восточной
Любимый конь; лишь ветр полночный
Один в широком поле выл.

Два раза, месяца в сияньи,

Сверкнул карающий кинжал;
Раздались вопли: кто-то пал!
И призрак в пышном одеяньи
В туманах ночи пробежал.

Чей гроб? Кто мести совершитель?

Сей тайны некому постичь.
Наутро в стане плач и клич:
«Угас народов истребитель,
Аттила грозный, божий бич!»

Кинжал не выдал, ночь смолчала,

Где втайне гроб тройной зарыт;
И тот спокойно, тихо спит,
Чья жизнь, как буря, бушевала,
Над кем проклятие гремит.

1833

71. САЛЬВАТОР РОЗА

И пастырь зрел не раз резвивое дитя
В пещерах Баии, холмов на злачном скате,
В развалинах божниц, где солнца луч, блестя,
Дрожит поверх столбов, зарытых в винограде.
Там, в зыбком пурпуре и гроздий, и цветов,
Усталый, отдыхал возлюбленник богов.
Но чаще средь полей бесплодных Сольфатара,
Под лавром высохшим приюта он искал,
И в полдень, утомясь от солнечного жара,
На лаву хладную главу свою склонял:
Струились локоны с ланит, светлей денницы,
И дивный сон сходил на длинные ресницы.

1833

72. Н. М. ЯЗЫКОВУ («В былые дни, поклонник Феба…»)