Поэты 1840–1850-х годов

Я лежал в Марафонских полях,
А гекзаметр горел на устах.
Наяву иль во сне, но, поэзии полн,
Видел где-то я там, вдалеке, при луне,
Блеск эгейских серебряных волн —
И чудесный процесс совершался во мне:
Пред мечтою моей проходил
Эврипид, и Софокл, и Эсхил…
Вспоминал я прелестные взоры
Живописной Аркадии дев,
Эримантоса дивные горы
И певцов беотийских напев
Под зеленым шатром сикоморы,
В честь Венеры пафосския храм,
Где у белой коринфской колонны,
Волю дав неудержным страстям,
Танцевали лесбийские жены…

И приятно ласкали мой взор

Парфенона краса и размеры,
И дымок, что вился из амфор,
И в плюще виноградном гетеры…
Там быстрей, чем из лука стрела,
Повершать с волей сильной и жгучей
На гражданской арене дела
К агоре мчался всадник кипучий…
Высоко возносился мой дух,
Я к Зевесу поднял свои руки,
А меж тем щекотали мой слух
Тетрахорды приятные звуки…
Кипарисы склонялись ко мне;
Перепутаны ветвью лианы,
Помавали главою платаны…
И, пылая в священном огне
И сливаясь с природой устами,
Я коснулся до лиры перстами…
И сознал, что, душою и мыслию грек,
Я элленов вполне понимаю;
Что каков ни на есть, а и я — человек
И в себе мирозданье вмещаю.

<1851>

241. ПОЭТ

В пределах дальней высоты,
Где носятся планет плеяды
И звезд блистают мириады,
Он

водрузил свои мечты;Среди небесного объема,
Преград не зная ниотколь,
Он в облаках, в соседстве грома,
Земную позабыл юдоль.
Игру мирского треволненья
Он прихотливо пренебрег,
Но в бурном вихре вдохновенья
О братьях позабыть не мог.
Над ним таинственные мысли,
Как тучи черные, нависли;
И — телом прах, душой колосс,
Светило и надежда века —
Он погрузился весь в вопрос
О назначеньи человека…
Не тщетно он пытал судьбу,
Не тщетно он витал в эфире,
Печаль и тайную борьбу
На громкой возвещая лире…
Вдруг грянул колокол глухим
           И перекатным звоном —
И медным языком своим,
           С гуденьем и со стоном,
Вещал таинственный ответ,
           Душе его понятный,—
И очутился вдруг поэт
           В пустыне необъятной:
Кругом шумят толпы людей
           С их суетностью дикой,
Но он один, как средь степей,
           Угрюмый и великой! —
И всё, что радует других,
           Ему смешно и ложно…
Да счастье для натур таких
           Едва ли и возможно!..

<1851>

242. «В безумных оргиях уходит жизнь, как сон…»

В безумных оргиях уходит жизнь, как сон:
Шампанское с утра до ночи льется,
Крик, женщины, стаканов битых звон…
Хоть тяжело, а весело живется…
И страшно мне окончить жизнь в глуши,
И страшно мне теперь за труд приняться,
А между тем

на дне моей душиГлубокие вопросы шевелятся…

<1853>

243. СЕЛЬСКАЯ ТИШИНА