Поэты 1840–1850-х годов

Я слышу: хохочут, поют и шумят,
             Как тени, меняются лица;
Тут кто-то заплакал, там цепи гремят…
             Ужели и это темница?

Какая пустая и страшная тьма!

             Тут рядом и слезы, и шутка.
Да, это темница больного ума;
             Да, это могила рассудка.

Нельзя ли вернуться?.. Мне страшно пройти…

             Сперва помолиться бы богу…
Ах! если и мне по тому же пути
             Окончить придется дорогу,

И быть как они, ничего не желать,

             На привязи жить как соседи,
И корм ежедневный спокойно съедать,
             Как в клетке ручные медведи,

И видеть, как сдвинется та же стена

             Над бедною жизнью моею;
Как зверь, на цепи у решетки окна
             Стоять напоказ ротозею,

Не думать, не плакать, на крик сторожей

             Сходиться ко сну или к пище,
И жить как собака, под гнетом цепей,
             Пока не свезут на кладбище.

Нет, только не здесь бы печальные дни

             Окончить под грубым надзором,
Не в доме безумья, не так, как они,
             Покрытые вечным позором.

1845

65. «Думал мужик: „Я хлеб продам…“»

Думал мужик: «Я хлеб продам,
Барин спросит — оброк отдам.
В город снесу на продажу товару
Да лошадок куплю себе пару;
А потом и Ванюху женю
На Марфуше к Миколину дню».
Хлеба продал он на два алтына,
Барин сказал ему сукина сына;
На деревне случился пожар,
Вместе с хатой сгорел и товар.
Почесался мужик поневоле,
Не женил он Ванюхи к Миколе,
Поглядел он в пустую мошну
И напился к Миколину дню.

1845

66. «Я по комнате хожу…»

Я по комнате хожу,
Через улицу гляжу,
Вижу барские палаты.
Крыша светится что жар,
У дверей стоит швейцар,
В доме много знатных бар,—
                 Видно, дом богатый!

Ноги ходят по коврам,

Шелк и бархат по стенам,
Потолки всё расписные…
Поглядишь — уж боже мои,
Чудо, что за дом такой!
Вместо окон, сударь мой,
                 Зеркала двойные.

А хозяин молодой

Всех обходит чередой,
Вся толпа ему знакома;
Видно, весело ему,
Что съезжаются к нему,
Что по городу всему
                 Нет такого дома.

Я по комнате хожу,

Через улицу гляжу.
Вижу, в том же самом доме,
И забыта, и бедна,
На чердак отнесена,
Бьется бедная жена
                 На гнилой соломе.

Барин с девкой пошалил.

Сделал брюхо — отпустил,
Потому что крепостная.
Он со смехом на устах
Тратит время на пирах,
А она лежит в родах…
                 Знать, судьба такая!

Я по комнате хожу,

Я на барина гляжу,—
Я бы барина повесил!
Говорят, судьба одна,
Всем на радость жизнь дана…
Отчего ж она грустна?
                 Отчего он весел?

1845

67. «В эту ночь, чуть горя…»