Поэты 1840–1850-х годов

Мне странен твой вопрос: зачем под маской черной,
Под черным домино, забыв дневную лень,
Всю ночь я средь толпы преследую упорно
Веселья ложного обманчивую тень?..
Зачем меня манит безумное разгулье,
И диких сходбищ рев, и грубый хохот их?..
Ты хочешь знать, мой друг, поистине, могу ль я
Делить, хоть миг один, безумие других?..
Забавно ль для меня, в кругу мужчин хвастливом,
Подделав ум и речь на лад их пустоты,
Их скуку занимать и голосом пискливым
Твердить им пошлости, загадки, остроты́?..
Для шутки заводить интриги без развязки,
В насмешку завлекать всесветских волокит,—
С усталых плеч стряхнув под вольностию маски
Цепь строгой чинности, что век нас тяготит?..
Нет!.. Не бессмысленно-тупого опьяненья
Средь говора толпы ищу я наобум,
Не шума ради там мне люб стократный шум,—
Но я хочу, прошу рассеянья, забвенья,
Бегу себя самой, своих тяжелых дум!..
Измучась жизнию действительной, вседневной,
Я жизни призрачной наружный блеск ловлю,
И даже суету, и даже ложь терплю,
Чтоб только мне спастись от истины плачевной…
Средь пестрых личностей, скользящих вкруг меня,
На время личность я свою уничтожаю,
Самосознание жестокое теряю,
Свое тревожное позабываю я…
Уж надоело мне под пышным платьем бальным
Себя, как напоказ, в гостиных выставлять,
Жать руку недругам, и дурам приседать,
И скукой смертною в молчаньи погребальном,
Томясь средь общества, за веером зевать…
Комедий кукольных на тесной сцене светской
Постыла пошлость мне, противен мне язык;
Твердить в них роль свою с покорностию детской
Правдолюбивый мой и смелый ум отвык.
Не лучше ль, сбросивши наряды дорогие,
Себя таинственной мантильей завернуть,
Урваться из кружка, где глупости людские
Нам точат лесть одну да россказни пустые,
От лицемерия под маскою вздохнуть?..
Прочь всё условное!.. Прочь фразы, принужденье!..
Могу смотреть, молчать, внимать, бродить одна;
Могу чужих забав делить одушевленье…
И если я грустна, и если я бледна,
Никто над бледностью моей не посмеется,
Я не нуждаюся в улыбке заказной,
И любопытная толпа не раздается
С вниманьем праздности и злобы предо мной!
Да, точно, я люблю свободу маскарада;
Там не замечена, не знаема никем,
Я правду говорю и всякому и всем;
Я, жертва общества, раба его, — я рада,
Что посмеяться раз могу в глаза над ним
Я смехом искренним и мстительным моим!..

1850 Москва

27. ЧЕГО-ТО ЖАЛЬ

По прочтении новым друзьям старых стихотворений

О. Б. М. Э.