Поэты пражского «Скита»

          Стихает день, к закату уходящий.
Алеют поле, лес и облака.
По вечерам и горестней и слаще
Воспоминаний смутная тоска.

          Вот так же хлеб стоял тогда в июле.

Но — кто глухую боль души поймет —
Тогда певучие свистели пули,
И такал недалекий пулемет.

          И так же теплый ветер плакал в роще,

И тучи низкие бежали до утра.
Но как тогда и радостней и проще
Казалась смерть под громкое ура.

          И как под грохот нашей батареи,

Ложась на мокрую и грязную шинель,
Спокойней засыпал я и скорее,
Чем вот теперь, когда ложусь в постель.

          Как было легче перед сном молиться,

И, прошептав усталое аминь,
Увидеть в снах заплаканные лица
И косы чеховских унылых героинь.

          А на заре — почистить голенище

Пучком травы, и снова в строй. Теперь
Моей душе потерянной и нищей
Приятно вспомнить гул приклада в дверь.

          Когда, стучась в покинутую хату.

Чтоб отдохнуть и выпить молока,
Ругают громко белые солдаты
Сбежавшего с семьею мужика.

          Ах, не вернуть. Ах, не дождаться, видно.

Весь мир теперь — нетопленный вагон.
Ведь и любить теперь, пожалуй, стыдно.
Да как и целоваться без погон!

          Ничей платок не повяжу на руку.

И лишь в стихах печальных повторю
Любви к единственной немую муку
И перед боем ветер и зарю.

Прага, 1926 г. «Годы». 1926. № 4

ДОН КИХОТ