Поэты Урала. Антология в двух томах. Том 1

Люблю я железо —
          за крепость закалки люблю,
За силу,
          с которой врагу отвечаю,
За искру,
          которую в нем примечаю.
За звон,
          что порой не издать хрусталю.

Вот они — «уральские» мотивы. Они возникают в антологии на многих ее страницах, они прозвучат еще и во вступительном слове.

Однако отвлечемся на некоторое время в прошлое, ибо Урал возник в поэзии не сегодня и не вчера. Дореволюционный период отмечен именами Петра Ершова, автора знаменитой сказки о Коньке-Горбунке, и А. Мерзлякова, автора не менее знаменитой песни «Среди долины ровныя…». Тут мы встретим и имя В. Князева, написавшего «Песню коммуны», слова которой: «Никогда, никогда, никогда, никогда коммунары не будут рабами» как клятву на верность революции повторяли поколения борцов за свободу и счастье народа.

В стихах поэтов М. Можгина, П. Размахнина, Ф. Сыромолотова и других нашли отражение труд и быт заводских рабочих старого Урала, революционное движение, борьба рабочих за экономические и политические права. Бывший крепостной, а потом учитель Пермской гимназии Василий Феонов пишет злое сатирическое послание пермскому губернатору Тюфяеву в канун приезда в Пермь императора Александра I.

В памяти народной сохранились стихи бесстрашного героя башкирского народа, сподвижника Пугачева — Салавата Юлаева. Сами за себя говорят и имена таких поэтов, как С. Кудаш, М. Гафури, Ш. Бабич. Еще в 1913 году Гафури писал:

Я плоховато знаю рай —
                 я там ни разу не бывал.
Я в философию небес,
                 землей взращенный, не вникал.
Коль этот круглый шар земной
                 нам во владенье дал аллах,
То счастье надобно искать
                 не в небесах — в земных делах!

Согласитесь, позиция действия, революционного действия выражена здесь недвусмысленно. Еще более определенно она выражена в стихах Бабича, написанных в разгар первой мировой войны, в 1915 году:

Позабудь обиду и уныние!
Если счастье надобно тебе —
Ради счастья проведи отныне
Жизнь свою короткую в борьбе!

Дореволюционная поэзия Урала составляет лишь малую часть антологии, и это естественно, ибо более полное и творчески многообразное «оформление» она получила за прошедшие десятилетия, после Октября 1917 года.

Поэтические страницы антологии — это одновременно и страницы истории края, истории всей страны. Революция и гражданская война, борьба с колчаковщиной и борьба с разрухой, коллективизация деревни и строительный энтузиазм буден, первые пятилетки, легендарная Магнитка, Великая Отечественная и обжигающая стремительным летом дней наша современность — все это прямо или косвенно, непосредственно, сюжетно или отраженно нашло воплощение в стихах поэтов, чьи имена представлены в антологии.

И, конечно, не столько сами события, их эпическое держание, их сюжет, сколько человек как центр притяжения и отражения событий, его характер, его утренняя биография на различных этапах общественного развития, его нравственность, его духовность занимают поэзию.

Вспоминаются ключевые слова Твардовского:

Я жил, я был — за все на свете
Я отвечаю головой.

Особенно характерна эта обостренная нравственная самооценка и самопроверка для поэзии последних двух десятилетий. Так что характер современника, его лирический образ раскрывается в стихах уральских поэтов в комплексе идейно-нравственных его качеств, и раскрывается объемно, всесторонне. Уральский характер — это советский характер. Он не только в славных революционных традициях рабочего класса и крестьянства Урала, но и в трудовой доблести, мастеровитости, в способности испытывать удовольствие от работы, любоваться красиво сделанной вещью.

И все же он — уральский, и всегда — на свой лад. Как, например, в стихотворении Сергея Васильева «Прямые улицы Кургана». Обращаясь к ним, поэт говорит:

И если есть во мне хоть малость
того, что следует беречь,
так это ваша власть сказалась
и отложилась ваша речь,
И если ярость азиата во мне,
как брага, разлита,
так это ваша виновата
сквозная даль и прямота.

Первые пятилетки вызвали в народе волну трудового энтузиазма, Урал тогда стал одним из важнейших центров индустриализации страны, а знаменитая Магнитка прогремела на весь мир и затмила своей славой другие новостройки. И вовсе не случайно, что именно на Магнитке впервые прозвучал голос одного из талантливейших представителей поэтической плеяды 30-х годов Бориса Ручьева. Молодо и задорно, на энтузиастической волне этих лет, писал Ручьев о строителях Магнитогорска: